Перебежчик (СИ)

— Давайте. А может у вас в России для меня какая-то работа найдется? Меня дома никто не ждет.

Степанов не удивился. Читать мысли и настоящие мотивации он не умел, но еще в военном училище прослушал курс по работе с перебежчиками. Примерно сто процентов эмигрантской интеллигенции считают, что бороться за великую родину удобнее на расстоянии, не отходя от кормушки, пополняемой внешними врагами кровавого режима.

— Мы с Петровичем как раз собирались в порядке боевого слаживания предложить тебе задачу в России. Прямо не выезжая из Ленинграда, — ответил Степанов.

— Слаживания с кем?

— Напарника подберем.

15. Глава. Хотите жить вечно?

По секретным коридорам секретного учреждения шли невысокий в меру упитанный подполковник контрразведки, а за ним высокая девушка в форме курсанта-связиста пятого курса. Девушка, как младшая по званию, несла на плече тяжелый груз. Ящик любимого Степановым молдавского коньяка «Белый аист».

Встречные оглядывались и забывали, куда шли. И вахтер. И секретарша. И товарищ полковник. Даже конвоиры с арестантом. Кто-то оглядывался на девушку, кто-то на ящик. Подполковника никто не заметил.

Виктор Петрович, не стучась, широко распахнул дверь в кабинет Степанова.

— Любуйся, Николай! Нашел тебе красавицу. Личное дело перечитаешь или пусть заходит?

— Пусть заходит.

Аналитик отступил в сторону и впустил девушку в форме курсанта. Девушка, изящно согнувшись, поставила ящик у стола, выпрямилась и доложила.

— Курсант Ингрид Нильсен по вашему приказанию прибыла!

Степанов посмотрел на прибывшую снизу вверх. Потом встал и посмотрел снова снизу вверх. Сел обратно.

Постарался Виктор Петрович. Даже перестарался. Понятно, что в Стокгольме достаточно много высоких нордических блондинок. В военном училище все со спортивной фигурой. Все коротко стриженые. Но неужели нельзя было найти кого-нибудь, пусть в этом типаже, но понезаметнее? Одета в курсантскую форму, а выглядит как фотомодель. Из неуставного только серьги в форме молотков. И юбка.

— Товарищ курсант, почему юбка неуставной длины! Резинки чулок видно!

— Юбка и чулки уставной длины, товарищ майор! Вещевое довольствие получила на складе.

В этом мире в шестидесятых вместо сексуальной революции началась Четвертая мировая, поэтому про мини-юбки до сих пор никто и не слышал. Смелой считалась юбка, открывающая колени, а «маленькое черное платье», придуманное Коко Шанель еще до Второй Мировой, сохраняло верность исходной идее и выше колен не поднималось.

Чулки же в целях экономии промышленность выпускала достаточной длины, чтобы верхние резинки не выглядывали из-под юбок, которые ниже колена. Даже в Париже. Но у европеек хотя бы была возможность пойти в магазин и купить чулки. Или получить их на вещевом складе. Лондонские девушки, чтобы пойти на танцы по четвергам, до сих пор красили голые ноги лаком под цвет чулок и тушью рисовали шов сзади.

— Может, у Вас просто ноги неуставной длины? — серьезным тоном спросил Степанов.

— Ноги прошли медкомиссию и годны без ограничений!

— Подождите в коридоре.

— Есть!

Степанов вздохнул и повернулся к Виктору Петровичу.

— Это что?

— Что просил. Напарница. Радистка.

Степанов вздохнул еще раз.

— Ты где видел шпионов такого роста? Тем более, баб-шпионов? Это же амазонка какая-то.

— Амазонки у греков. У шведов валькирии. Спорим, их контрразведка тоже таких не видела.

— Теперь увидит.

— Вряд ли. Согласись, не похожа на шпионку.

— Шпион должен быть скромный и незаметный, как Смит.

— Да? С его произношением и манерами? У него на лбу написано «джентльмен».

— Ему можно, он местный. А эту «валькирию» ты как залегендируешь?

— Допустим, Смита мы не поймали. Он перешел от одних бандитов к другим, там встретил девушку, соблазнил ее и уговорил за компанию бежать с ним обратно.

— В Швеции. Не говоря по-шведски.

— В Ленинграде. По-русски он говорит, она тоже.

— У него акцент как у шпиона из комедий.

— Так он и есть не особо серьезный шпион. И у нее русский не родной. Если что, она и английский в училище изучала.

— Знает, на что подписывается?

— Да. Уже вызывалась добровольцем. Психологический профиль очень специфический, точно не предаст.

— Давай поговорим.

Аналитик пригласил девушку войти.

— Курсант Нильсен, — строго спросил Степанов, — Вы понимаете, что это не прогулка и не стажировка? Вы бросаете семью и друзей и едете во вражескую страну.

— Надолго?

— Может быть, на несколько лет. Может быть, до конца жизни.

— Аж на целый месяц?

— Может быть, и на месяц. Вас это не пугает?

— Хотите жить вечно? Пепел Копенгагена стучит в моем сердце. Друзья поймут.

— Смело.

— Вам нужны смелые.

В Третьей Мировой Океания нанесла удар по военным базам Евросоюза и стратегически важным городам. Удаленные объекты в глубине материка ПВО более-менее защитило, но Копенгаген со всей военно-морской инфраструктурой пришлось отстраивать заново, когда позволили дозиметристы.

— Вы едете разведчиком-радистом, а не диверсантом. Ваша задача — передавать секреты, которые узнает Ваш напарник.

— Понятно. Я хороший радист. Правда, спросите в училище.

— Do you speak English?

— Yes.

— Newspeak?