Читаем Перебирая наши даты полностью

Да! И конечно, в Стендале есть бескорыстие мысли — вместо наружной целенаправленности идей.

Мысль дает представление о том, что происходит. Идеи требуют от действительности того, что она не может дать. И ради себя готовы изломать действительность.

28.6. Читаю «Доктора Живаго», роман мной недооцененный и недопонятый в ту пору внешних страстей.

Приходил Лева Копелев. Часа три трепались….

Не у Бабеля и Олеши, как полагали мы до войны, надо учиться писать прозу, а у Булгакова, Платонова, Пастернака.

Достоевский, Горький — у них люди с червоточиной. Достоевский других людей не понимает, то только и понимает в человеке. А Горький упорно и с удовольствием ищет — где же это в человеке.

У Пастернака нет отрицательных персонажей. Он ищет и понимает в человеке только благородное. Он интеллигент, способный любить, понимать и возвышать человека, не ища для него оправданий.

Слушал передачу по радио об Антокольском.

Целое поколение поэтов думало, что они ученики Маяковского или Пастернака. На самом деле они ученики Антокольского.

30.6. …Медленно читаю «Живаго».

Поразительно. Как надо любить и уважать героя, чтобы отдать ему лучшие свои стихи.

4.7. …Очень милы, утрясены и дружны дети. Наблюдать их — большое счастье.

«Дружба народов» передвинула моих «Цыгановых» с 8–го на 9–й номер из-за некоторых недоумений. В маленьком предисловии пытался их разъяснить. Посмотрим….

20.11. Полгода мы в Пярну.

После неимоверного расхлябанного лета, где выяснилось множество несовместимостей, после многих утрясений, наконец-то все более или менее угряслось; и как будто настал покой и любование покоем и городом, если бы не болезнь Ляли, не жалобы мамы, не неустройство Саши.

Меня, кажется, лишают квартиры за общение с А. Д. Сахаровым в публичном месте (ЦДЛ).

Это не огорчает, не трогает.

Хуже, если лишат работы, книг. Но и это можно перетерпеть….

1977

21.3. С большими трудами приехали в Москву.

Получил ордер на новую квартиру.

Хочется в Пярну.

23.3. Вечер памяти Пастернака в ВТО. Председательствует Озеров. Хорошо выступал Кома.

Рита Райт, Журавлев, Миша Козаков и я.

Много говорят о моем вечере на телевидении. Кажется, большая удача.

1.4. Мой вечер в Политехническом. Успех.

Много говорят о телевидении.

6.4. Переезд на новую квартиру в Астраханском. Много людей.

8.4. …Были Симисы и Даниэли.

Костя — образец сытого диссидента. Его идеал: комфорт плюс диссидентство.

9.4. Читал Л. К. прозу. Как всегда, содержательно и близко.

Трагическое письмо А. И. к ней. Фотография.

Л. К. подарила книгу об Ахматовой….

15.4. 10–го «Женитьба» Гоголя. Отличная режиссура, слабая постановка….

5.5. Формировался я долго. В 38 лет («Ближние страны») я еще — ранний Самойлов. Во «Втором перевале» — (43 года) я — «средний».

Только с «Дней» что-то начинается. А я все удивлялся, что нет признания (где-то видел в себе больше, чем было, и думал, что оно уже наличествует в стихе). Но публика — она не дура. С «Дней» и начала меня замечать.

Дни дивные, солнечные, с ноткой ожидания, что все это скоро кончится.

9.5. …День победы. Духовые оркестры в формах с аксельбантами — дальние отзвуки немецких цеховых празднеств.

На эстраде на валу девочка лет трех с удивительным артистизмом и для себя вышагивает и пританцовывает под оркестр.

Стало холодно. Грустно.

28.5. 23–го был в Таллине. Вечер в СП, трансляция по телевидению. Не умеют эстонцы устраивать такие вечера.

После с Леонидом в русской компании — Семененко, Штейн, Миша Сафонов.

Заболели мальчики воспалением легких.

Настроение смутного ожидания и тревоги, м. б. оттого, что работа (переводы) не ладится, а деньги нужны.

Чтение книги Л. К. и воспоминаний Ильиной об Ахматовой. Много хороших разговоров с Галей….

Весна. Холодная. Солнечные дни сменяются дождями. Очень красиво.

Кажется неправдоподобным, что мы здесь живем….

2.7. 29–го дописал «Сон о Ганнибале». Поэма для других получившаяся, для меня неудовлетворительная, ибо благородство в ней насильственное и против моей натуры.

Вчера приехали Баевские. Читал поэму им. B. C., как всегда, уловил истоки стиха — двустишия XVIII в. (как в «Д. Жуане» — романсеро).

Хвалил.

Спокойная тоска.

15.7. 7–8–го был в Таллине на Днях литературы и искусства. Безнадежно казенное мероприятие. Казенщина. Хамство. Еда и питье….

25.7. Мое выступление в Курзале при большом съезде публики. Читал плохо.

Принимали хорошо. Крайнее утомление от людей.

Изменились мы за год.

24.089.09.В Москве.

После суматошного, утомительного лета, о котором следует еще поразмыслить, — Москва. То же ощущение безумия, возбуждения и уста- лости, к которой все привыкли….

И вдруг — тишина, осень в Пярну, счастливые часы.

Были у Копелевых. Профферы. Подаренные книги.

12.9. Неожиданно заявился Лева Адлер, ифлийский товарищ, умный, хороший, думающий человек.

14.9. Сегодня двадцать лет, как умер отец.

16.9. Читаю «Перед восходом солнца» Зощенко, книгу почти гениальную. Мысль о связи фашизма с руссоизмом поразительна.

27.9. Здесь снимается кино. Были у нас М. П. Муат и Сергей Юрский.

После выпитого — целый день выпал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука