Читаем Перебирая наши даты полностью

Ночью не спится. Думы о Толе, тревога за своих. Отвык от одиночества….

Толя говорил перед отъездом: «Спасать шкуру не зазорно». Не зазорно, но и невозможно.

Он был яркая натура. Ему не хватало характера и самостоятельности в мыслях. Человек такого склада мог осуществиться только в литературе или в политике. У Толи не было первичного таланта. Честолюбие или даже тщеславие толкнули его в политику. Субординация диссидентства его портила. Лучшая его пора — 1968 год. Некоторый отклик за рубежом и околодиссидентское «кодло» сбили его с толку.

Вчера письмо от Л. К. Она — по существу — отвечает «жаль» по отношению к С. А. Толстой, к Гончаровой, к Часовому. Впрочем, это теория. На деле ей многих жаль.

3.10. …Толя был порождением атмосферы 60–х годов. Только в этой атмосфере, чисто русской, он и мог осуществляться.

Из этого в 70–е годы возможны только два выхода: славный уход и уход бесславный. Толя думал, что выбирает второе….

12.12. …В Москве, как будто, прилично. Стихи в «Литгазете», в «Новом мире».

Статья Чупринина обо мне раздражила многих знакомых. Мне она нравится.

Хочется одиночества. Даже обслуга мешает….

28.12. Книга Ивинской о Пастернаке. Достоверны воспоминания умных людей. Книга И. — записки глупой, вороватой и бестактной бабы.

Она хочет доказать, что П. и она — одно, чуть ли не одно творчество. Но даже из текста видно, что П. всегда сам по себе и от всех отдельно. Он только хочет быть «в расчете» со всеми — с Ивинской, с З. Н.

Он всегда готов отчалить, предварительно расплатившись. Он всегда лукав и себе на уме. Это не хитрость, а высший эгоцентризм поэта.

С Ивинской он расплачивается любовью, раскаянием и деньгами.

Он с удовольствием отдает ей свою бухгалтерию и сочинение недостойного письма.

Решение об издании «Живаго» он принимает сам!

Письма его к И. столь несущественны, что ей приходится прибегать к его переписке с другими, чтобы подтвердить свои соображения.

30.12. Вчера был с Варварой на прогоне «Штокмана» в постановке Унгуряну.

Скоро узнаваемо будет все и придется закрыть классиков или закрыть глаза….

1979

4.1. Очень хороший вечер в Пушкинском музее. Уважительная аудитория….

Слава приятна и немного постыдна, как ковыряние в носу….

10.2. Из Москвы тревожные и глухие вести об истории с аксеновским альманахом.

В таких делах упреждают удары, а не подставляются под них….

16.2. …Дописал стихи на смерть А. Я. — «Прощание»….

18.2. Не отстреляли еще дележи второй мировой войны, как начались авангардные бои третьей.

Тут уж человечество не отделается тремя десятками миллионов. Счет пойдет на сотни. Можно надеяться не на разум и политическое искусство нашей власти, а лишь на их чувство самосохранения. Но оно-то и может помешать.

Власть и самосохранение для них одно и то же. Отдать власть (или хоть часть ее, а это значит — всю) все равно, что погибнуть. Тогда можно погибать и от китайцев.

У нас нет союзников, жратвы, энтузиазма. России придется иметь дело со всем миром — с Востоком, с Западом, с сателлитами, с окраинами. Возьмутся за это только фанатики, честолюбцы и самоубийцы.

25.2. …В «Синтаксисе» (слабоватый журнальчик) интересная статья Янова о Геннадии Шиманове — диссидентская правая.

Неужели России предстоит это?

Убедительность «других» критериев. А вдруг все наоборот? И это «наоборот» примут многие. Единственно, что не пройдет, — проповедь аскетизма. Это слабое звено Шиманова.

Остальное годится для многих.

Леонтьевщина по второму кругу имеет больше шансов на успех. Единственно, что может скорректировать, — империя….

28.2. Вчера телеграмма от Л. К. о стихах памяти А. Я. Они названы «необходимыми».

Я добавил три строфы и кое-что переделал. Стихи без «художественности».

2.3. Дул сильный ветер с метелью. Это здесь начало сырой весны.

Читаю Фета. Перевожу Врхлицкого.

Когда человечество распадется окончательно на микромиры, эстетические мерила тоже исчезнут. У нас классиками будут Бажов или Рубцов.

Распад критериев происходит повсюду и во всем. До какого предела это дойдет?

Человечеству неминуемо потребуется новый вселенский идеал, всеобщая идея.

Может быть, это, как в средние века, придет от науки, где истины касаются макромира, где должно быть единство истин.

Но сколько крови прольется при разделении, а потом при новом объединении! Ужасно думать об этом….

30.3. …Ионас М. рассказывал, что на вечере Евтушенко в Останкино аудитория холодна, почти враждебна. Он без накала. Стареет «молодое поколение».

На дне сита вдруг останутся Чухонцев и Кушнер….

28.4. …Человек, несколько раз менявший взгляды, переменит их еще раз или два. Дело в понятиях. Их нет.

29.4. У Слуцкого в больнице с Виктором Фогельсоном.

Б. стар, немощен.

Выхода нет. Страшная тоска.

— За год прочитал одну книгу — твою….

Вечером выступл. в Ц ДЛ перед военной программой Рафика.

Идея: есть времена, когда честь нации сохраняет малая горстка людей, как во время войны у немцев.

Самое полное (и единственное) свершение нашего поколения — война и победа, когда честь нации воплощалась во всей нации. И т. д….

12–го выступление в МГУ (филологи). Хорошо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука