Перебирая старые блокноты

С А. Д. Диким мы дружили до самой его кончины. Он умер от сердечного приступа 1 октября 1955 года.

Привожу записи разных лет, чтобы его человеческий портрет получился более полным.

— Почти четверть века я не стоял перед объективом кинокамеры, — вспоминал Дикий. — Актерскую работу возобновил в 1943 году, сразу же после освобождения. Сыграл фельдмаршала Кутузова («Кутузов», режиссер Владимир Петров) и адмирала Нахимова («Адмирал Нахимов», режиссер Всеволод Пудовкин).

В 1947 году режиссер Игорь Савченко пригласил меня в Киев. Он готовился к съемкам большого многопланового фильма о разгроме немецко-фашистских войск в Крыму. Первоначальное название картины — «Южный узел», затем Сталин изменил на «Третий удар». Савченко предложил сыграть роль Сталина. Я наотрез отказался. Для полной «биографии» мне не хватало только сыграть образ «первого» человека советского государства. Режиссер уговорил сделать актерские пробы. Московский художник Антон Анджан кропотливо искал портретный грим. Фотопробы понравились. Чего греха таить, любопытно себя увидеть на экране, да еще в образе Сталина. В большом павильоне собралась дирекция и художественное руководство киевской киностудии. Когда я вошел, раздались аплодисменты. Какой-то рабочий во все горло истошно крикнул: «Ура, товарищу Сталину!» Я растерялся. Хотел тут же разгримироваться. Снова просьбы и уговоры. В руках заветная фляжка с коньяком, без которой трудно обойтись. Коньяк всегда стимулирует настроение. Группа операторов под руководством Михаила Кириллова сняла первые актерские кинопробы. Савченко попросил сказать несколько слов, но без малейшего намека на акцент. Съемка оказалась синхронной. Ночью я улетел в Москву. Днем Поскребышев соединил меня со Сталиным:

— Здравствуйте, товарищ Дикий! Нам только что показали ваши кинопробы. Вы нашли достоверное сходство. Поздравляю вас, желаю успеха. Продолжайте в том же духе.

Я был потрясен. Мне позвонил Сталин. До самой его смерти никому не говорил об этой краткой беседе и о наших с ним встречах.

Приехал Игорь Андреевич Савченко, он привез посредственный, неудобоваримый сценарий А. Первенцева. Началась кропотливая работа за столом, Мы посмотрели десятки тысяч метров фронтовой и трофейной кинопленки, из отдельных кадров смонтировали рабочий фильм о Сталине, Возникла дилемма — кого играть? Человека, со всеми присущими ему страстями, или играть монумент? Мы долго спорили с режиссером, трудно было придти к единому мнению. Мы стояли на распутье, готовые навсегда разойтись. Нас принял Г. М. Маленков, он торопил со съемками.

— Центральный комитет партии требует от вас достойного фильма. Нелегко воссоздать на экране гениальный образ товарища Сталина. Иосиф Виссарионович Сталин — единственный, бескомпромиссный человек на нашей земле.

У И. А. Савченко невольно вырвалось:

— А Владимир Ильич Ленин?

Маленков недовольно на него покосился:

— У товарища Ленина были перегибы. Он часто ошибался и даже иногда шел в разрез с линией партии, обещаю когда-нибудь вернуть ся к этому разговору…

У меня спала гора с плеч. Договорились с режиссурой, что на экране Сталин — непоколебимый вождь, каждое его слово весомо и значительно, он малоподвижен и некрасноречив. Он, единственный сведущ во всех вопросах стратегии, политики, экономики.

В этот же период я снялся в роли врача-хирурга Василия Васильевича в ленте Александра Столпера «Повесть о настоящем человеке» и стал готовиться к роли Сталина в двухсерийном фильме Владимира Петрова «Сталинградская битва». Труд адский, только на грим ежедневно уходило четыре часа.

Со всех сторон посыпались выражения долгожданного признания. Получил почетное звание — народного артиста СССР, шесть сталинских премий за работу в кино и театре, должность профессора.

Игорь Савченко повез в Москву сдавать фильм «Третий удар». Я находился на съемках «Сталинградской битвы». Стояла огненно-палящая жара. Несколько дней снимались батальные сцены. Режиссер с военными консультантами был на «командном» пункте, когда подъехала машина первого секретаря обкома партии:

— Товарища Дикого просят срочно позвонить в секретариат товарища Сталина.

Забилось сердце. Заломило в висках. А что, если Сталин забраковал картину И. Савченко? К счастью, на командном пункте был установлен специальный телефон «ВЧ». А. Н. Поскребышев тихо, как бы ныдаивая из себя каждое слово, невнятно проговорил:

— Сегодня вечером товарищ Сталин хочет видеть вас в Кремле. Прошу не опаздывать. Встреча назначена на двадцать три часа.

— У нас идут съемки.

Поскребышев сухо перебил:

— Бесполезно дискутировать, товарищ Дикий, это приказ. Ваша съемочная группа имеет прикрепленный специальный самолет.

— Александр Николаевич, из-за больного сердца я плохо переношу полеты.

— Алексей Денисович, это нас не касается. Мы теряем время на пустые разговоры. Всего хорошего. Предупреждаю, что опоздание будет рассматриваться как нежелание видеть товарища Сталина…