Перебиты, поломаны крылья

Не нравился Андрею этот парень. Не то чтобы скользкий, но явно хитро выточенный. Не сказать, что типичный альфонс, но было в нем что-то от приспособленца-приживальца, а иначе бы он и не женился на богатой тетушке. Да и вообще, как можно всерьез относиться к мужчине, который нигде не учится и не работает?.. И еще убийство на его совести… Но в любом случае следовало разобраться во всей этой истории, и даже не ради тетушки, а из соображений служебного долга. Что ни говори, а Илья теперь – представитель арестантского мира, Андрей обязан был знать, что творится у него на душе…

* * *

Илья лежал на нарах и отчаянно чесался. Кожу снаружи он расчесывал до красных язв, больно, но хоть какое-то облегчение. Но еще больше донимал подкожный зуд. Липкий, вонючий дух камеры, давно немытое тело, ощущение безнадеги – все это жутко действовало на нервы, отсюда и внутренняя чесотка. Хотелось вскочить с нар, волчком закружиться по камере, как будто от этого могло наступить облегчение. Но Илья только порывался подняться с нар и всякий раз возвращался обратно. Здесь хоть мерзко, но это, по сути, обжитый им мирок, крохотный, размером в полтора квадратных метра, но свой. А вокруг сдержанно-враждебный мир, по камере бродят люди, с которыми так не хотелось смешиваться. Подвиг Александра Матросова казался ему детской забавой по сравнению с тем, на что приходилось идти ему для того, чтобы справить банальную нужду. Ему казалось, что легче лечь грудью на амбразуру, чем накрыть собой едко-вонючий дючок, да еще на глазах у десятков людей. Жуть…

В плотном и раздражающем гуле голосов он не услышал, как открылась входная дверь, но до слуха донеслась его фамилия.

– Теплицын, на выход!

Илья лихорадочно вырвал сумку из-под головы, не обращая внимания на Кирилла, с интересом глянувшего на него, спешно направился на выход, где ждал его конвойный.

– Руки за спину, лицом к стене, – поигрывая дубинкой, но без особой злобы распорядился огромный рыжий детина с хитро-наглыми глазами.

Илья перебросил сумку через плечо, исполнил команду. В тюремном коридоре воздух отнюдь не горной хрустальной чистоты, но никогда он еще не дышал с таким удовольствием, как сейчас. И кислорода здесь побольше, и вони поменьше…

Конвойный повел Илью вдаль по гулкому и, как ему казалось после темноты камер, ярко освещенному коридору. Перед каждой поперечной решеткой остановка с неизменным тыканьем в стену. По железной ржавеющей лестнице поднялись на следующий этаж. Здесь решеток было поменьше, а в административном крыле здания их не было и вовсе. Интерьер побогаче. Хорошо выкрашенные масляной краской стены, плотно побеленный потолок, деревянные двери, отливающие лаком, таблички, таблички…

– Стоять! Лицом к стене!

Илью снова ткнули носом в стену, но все же он успел заметить табличку на двери. «Заместитель начальника оперативной части».

Конвойный открыл дверь, подтолкнул Илью к проходу.

Просторный светлый кабинет с большим окном, забранным декоративной решеткой, хороший косметический ремонт, грубая казенная мебель, массивный сейф какой-то старинной конструкции. Аккуратные занавески на окнах, на стенах пышные лианы в цветочных горшках. Чувствовалось, что хозяин кабинета уважает домашний уют и обстановку.

– Здравствуйте, гражданин Теплицын, – насмешливо и чуточку свысока посмотрел на него Андрей Сизов.

Он был хозяином этого кабинета, и он восседал за старым тяжеловесным столом с толстыми дубовыми ножками. Наглаженная форма офицера внутренних войск, капитанские погоны, эмблемы, выдающие принадлежность к органам юстиции. Аккуратная стрижка, строгая осанка, опрятный внешний вид – так и должен был выглядеть офицер, чья привычка следить за собой впиталась в кровь с курсантской скамьи.

– Здравия желаю, гражданин начальник, – буркнул Илья.

Он еще толком не знал, как относиться к Андрею – как к другу или к врагу.

К своим друзьям он его причислить не мог при всем своем желания – нет у них общих неформальных точек соприкосновения. Но и врагом он не может быть, как-никак родственник жены и не похож на сволочного человека. Хотя, если верить тому же Кириллу, оперативники на то и существуют, чтобы делать арестантам гадости.

– Ну зачем же так? – усмехнулся Андрей. – Ты еще не осужден и не ограничен в гражданских правах. Можешь называть меня просто: товарищ капитан Сизов. А можешь еще проще, Андрей… Только сам понимать должен – отношения наши простыми никак не назовешь. Ты по ту сторону решетки, я по эту. Обвинение тебе предъявлено, назначен следователь по твоему делу… В общем, влип ты, Илья, крепко влип…

– Да знаю.

– Нила просила тебе помочь, по-родственному, так сказать.

– Чем ты мне можешь помочь?