Перебиты, поломаны крылья

Раньше он особо не курил. В армии на «Приму» хорошо подсел, но на гражданке прикрутил курильные краны, так, баловался иногда, под настроение. Но в тюрьме снова потянуло на табак. Сигареты дорогие, с фильтром, хотя это как бы и не положено. Если в карман не положено, то нельзя, если да, то можно. Нила знала, чем скрепить подпись под заявлением на посылку. Правда, все было не так просто, как хотелось бы. Контролеры осматривали даже оплаченную посылку, они могли разрешить сигареты с фильтром и в пачке, могли позволить не предусмотренные перечнем продукты, но мобильные телефоны безжалостно изымались, о спиртном и наркотиках и говорить нечего. А неплохо было бы сейчас тяпнуть бутылочку коньячка. Да и от понюшки кокаина Илья бы не отказался – на воле он это дело не жаловал, но сейчас ситуация и настроение совершенно другие. Напиться, загрузиться да забыться…

Кирилл протянул руку к пачке, Илья тряхнул ею так, чтобы показался фильтр сигареты. Камера и так была затянута табачным дымом, так что на две задымившиеся сигареты никто не обратил внимания.

– Ты там про какую-то мульку говорил, – напомнил Илья.

– Говорил, – кивнул Кирилл. – На Ваньку-дурака мулька. Приходит юный паренек в тюрьму, все ему здесь в диковинку, оттого и страшно жуть как. Тебе же страшно?

– Ну, как сказать…

– А ты не говори. Если страшно, не говори. И виду не подавай. Такие, как Сельдец, аки псы на страх реагируют. Стращать он умеет – и подличать тоже, но если такому отпор дать, он долго не продержится…

Кирилл замолчал и, как показалось Илье, ушел в себя. Взгляд вдруг почернел, наполнился безумно-лютой злобой. Илья смотрел на него сбоку, и все равно ему стало не по себе. Не хотел бы он сейчас встретиться глазами с Кириллом.

Но приступ душевного беснования закончился так же внезапно, как и начался. Кирилл пришел в себя, вменяемо посмотрел на Илью.

– Так вот, страшно юному пареньку в тюрьме. А Сельдецу скучно, ему развлечения подавай, а тут мальчик молодой, неискушенный. Мальчику зябко, ему хочется душевного тепла, а Сельдец тут как тут, конфеткой угостит, печеньицем, день так, два, а потом – все, плату за угощение требовать начинает. А мальчику нечем расплатиться, тогда Сельдец фуфлом своим расплатиться предлагает, дескать, никто не узнает. И горе мальчику, если он согласится…

– Я не мальчик. И не соглашусь, – нахохлился Илья.

– Правильно… Да и не голодный ты, карамелькой тебя не купишь… Что там у нас на ужин сегодня?

– Копченый окорок, сыр, огурчики соленые, печенье… Коньячка бы еще.

– Я бы тоже не отказался… Сдается мне, что Юра очень любит денежку, – заговорщицки подмигнул Кирилл. – И коньячок можно заказать, и водку. И даже девочек заказать можно, только плати…

– Девочку не надо. Если жена узнает, сразу лавочку закроет.

– Тогда не надо, – кивнул Кирилл. – Проститутки – это зло…

И снова его взгляд потемнел от махровой злобы. Он опять погрузился в себя, до белизны на костяшках пальцев сжимая кулаки.

– Эй, что с тобой? – легонько толкнул его Илья.

– А-а? Что? – Кирилл встрепенулся так, будто его вырвали из лунатического сна.

– Тебе плохо?

– Плохо?!.. Да, плохо… Не надо девочек. Ненавижу этих продажных сук… Из-за них вся жизнь коту под хвост… Если бы не эта сука… Так, что-то меня не туда понесло, – сказал Кирилл, пытаясь вразумить самого себя. – Ты прав, коньячку бы нам сейчас не помешало. Или лучше водочки. От коньяка только тяжелей станет, а водка просветляет. Да и не так дорого, хотя и не дешево. Здесь как в ресторане советских времен – чего нет, то по тройной цене. Бутылка рублей триста будет стоить, а то и пятьсот. А одной мало будет. Твои деньги, моя поставка, идет?

Илья согласно кивнул и полез в карман за деньгами. Он понимал, что Кириллу нравится жить за его счет, но в то же время он его не осуждал, разве что самую малость. Он еще не мог назвать Кириллом своим другом, но ближе, чем он, в этой тюрьме у него никого не было. И с ним не так страшно, как если бы он оказался один на один с тюремным миром. Пусть он и попал из-за него в переплет, но ведь они выкрутятся из положения, в которое поставил их смотрящий.

Кирилл подошел к двери, костяшками пальцев стукнул в дверь, по специальному откидному приспособлению для выдачи пищи. «Кормушка» открылась, послышался голос надзирателя:

– Чего тебе?

– Нам бы согреться, – Кирилл сунул в образовавшийся проем тысячную купюру, и та мгновенно исчезла.

– На все! – успел крикнуть он, прежде чем «кормушка» с лязгом захлопнулась.

Кирилл вернулся на место.

– Посмотрим, сколько у человека совести, а пока малявку сочиним.

– Кому?

– Да есть в городе один человек, он поможет… Но как малявку ему передать, вот в чем вопрос…

– Через коня, – подсказал Илья.

– Смотри ты, уже соображаешь, – свысока усмехнулся Кирилл.