Перебиты, поломаны крылья

– Вот это дело! – просиял тот. – Никакой ты не петюк, братан. Петюки себя так не ведут… Вот этот – петюк, – показал он на Музыканта. – Как пришел, так сразу и напросился. Тьфу!.. Ненавижу эту гнусь. У меня у братана старшего сын растет, племяш, значит. Двенадцать лет пацану, так одна мразь мосты к нему подбивать стала. По стенке гада размазал…

Илья обратил внимание на его кулаки. Мозоли на костяшках, да и движения у него мощные. Такой парень мог размазать по стенке если не любого, то многих. Но Илье не было страшно.

– За то и закрыли? – нехотя, с безразличным видом спросил Кирилл.

– Нет, – мотнул головой парень.

И как на поминках, не чокаясь, в один присест осушил свою кружку.

– Да, кстати, меня Вадик зовут, ну если что…

– Профессор, – назвался Кирилл.

– Теплица, – набрался смелости Илья.

Но Вадик с ним не согласился.

– Э-э, не, пацан, так не пойдет! Я слышал, о чем ты с Остапом говорил. Армейская погоняла здесь не пишется, тюрьма тебя крестить должна… Да ты не парься, если тебе это не надо, то никто и не спросит. У меня вот погоняла есть, но я лично не люблю, когда меня погоняют. Поэтому и Вадиком зовусь… Я вольная птица, мужики, мне блатота местная не указ… Ну, чего смотришь, братан, наливай!

Кирилл опять плеснул ему в кружку, Вадик снова благодушно просиял.

– А закрыли меня знаете, за что? Еду я, значит, настроение хорошее, но чего-то, знаете, не хватает. А тут магазин, ну а там баннер такой рекламный, слоган: «Сделай у нас покупку и получи приз – автомобиль». Ну, я там пару пузырей купил, да, иду к директору и говорю – машину давай, да. А он лупает на меня зенками. Окстись, говорит, дорогой, автомобиль – это типа замануха такая. Говорит, что покупка дает право на участие в каком-то там лохотроне, если повезет, будет машина, если нет, то в пролете. Но меня-то лохотроном не купишь, я знаю, на кого эти заморочки рассчитаны. Ну, в общем, наехал я на этого деятеля. Если написано, говорю, что автомобиль получить надо, значит, я его получу. Он охрану вызвал, а я на следующий день с пацанами своими подъехал. Если машину, говорю, обещал, то давай. Завтра, говорит, будет машина… Была машина, ментовская. Но это ерунда, мужики. Адвокат сказал, что в два счета меня отмажет. Слоган был? Был! Я ж не с потолка его взял, да. Теперь этот жук мне две машины должен! Выйду – снова на него наеду. А как он думал! За свои слова отвечать надо!..

Илья не очень то верил в эти россказни, но сам кураж, с каким Вадик об этом рассказывал, приподнял настроение. Да и водка приятно растеклась по крови.

– Ну что, мужики, по третьей? – ухарским тоном предложил гость.

Кирилл скупиться не стал, Илья одобрил это. За один его рассказ Вадика стоило премировать бутылкой водки.

Только Кирилл налил ему, возле них появился еще один арестант – пучеглазый мужичок с нездоровой угристой кожей. И у этого в руках кружка. А заискивание во взгляде неподдельное. Но Вадик не позволил ему присесть на корточки.

– Отвали, чума!

Пучеглазый уныло вздохнул и послушно отошел в сторону.

– Терпеть не могу халявщиков, – сказал Вадик.

И тут же понял, что слова его звучат невпопад.

– Э-э, мужики, вы ж не думаете, что я к вам примазался? – возмущенно спросил он. – Завтра пацаны мои подъедут, «кабанчика» привезут, денег, да. Завтра мою водовку пить будем… А то еще подумаете!

Вадик возвратился на свое место лишь после того, как опустела последняя бутылка водки. Поблагодарил неопределенным взмахом руки и был таков. Илья забрался на свою шконку, в блаженстве вытянулся, как и хотел, в полный рост. Водка разогнала тучи на душе, и страх перед тюрьмой куда-то подевался. Оказывается, жить здесь можно. И есть здесь можно вкусно, и пить пьяно. А Сельдец со своими притязаниями пусть идет на три буквы…

Но водка расслабила не только нервы, она развязала и узелок под нижним клапаном. Илья слез со шконки, обозрел плывущую перед глазами камеру – не кушает ли кто, и только затем полез за картонную ширму…

Бачка над чашей «Генуя» не было, и чтобы смыть за собой, надо было набрать в таз воды из-под крана. Но этим тазом пользовался опущенный Музыкант, когда наводил чистоту, поэтому Илья побоялся взять его в руки. Но он вспомнил, что у него в сумке есть полиэтиленовый пакет, в него можно было набрать воды.

Пакет он нашел, но путь к отхожему месту ему перегородил Сельдец. Лицо злое, глаза завистливо-свирепые.

– А ты что, парень, не знаешь, что за собой убирать надо? – надвигаясь на Илью, грозно спросил он.

Пришлось отступить под его натиском.

– Так я ж за пакетом ходил. Сейчас воды наберу…

– Наберешь, – кивнул Сельдец. – И смоешь. А потом очко начистишь так, чтобы блестело. Ты меня понял?

– Понял… Что ты не старшина, понял. А я тебе не солдат.

Илья и сам удивился собственной смелости. Не стоило ему так много пить, подумал он.

– Не солдат, – зловеще ухмыльнулся Сельдец. – Но дневальным будешь… Здесь тоже есть дневальные, ты не знал?

– Знал.

– Вот и будешь дневалить. Сегодня будешь, завтра и послезавтра. А там посмотрим. Будешь хорошо работать – отстану, нет – шуршать будешь, пока в ноль не сотрешься. Ты меня понял?