Перебиты, поломаны крылья

– Петух – существо бесправное, что ему скажут, то и сделает. А он может нагадить.

– Как?

– Подойдет к тебе да в щечку поцелует. Ввек тогда не отмоешься. Сам потом вместе с ним в одном углу цветочки будешь нюхать…

– Ну нет, – изменился в лице Илья.

– Порядки в тюрьме от лукавого, все здесь против нормального человека. Только всякая мразь вроде Сельдеца и выживает… В общем, ты давай лезь к себе да постарайся заснуть. Будить тебя не буду, корпусной разбудит…

Илья пытался уснуть, но его одолела нервная чесотка. Вроде бы и кровь еще хмельная, и тело чистое, но спасу нет, как свербило изнутри. Он понимал, что виной всему страх перед Сельдецом и возможной расправой. Он пытался бодриться, гнать от себя прочь паническое настроение, но чесотка только усиливалась.

Поздно вечером, перед отбоем, в камеру вошли корпусной и надзиратель, в проходе перед дверью выстроили весь спецконтингент. Остап и Сельдец тоже втянулись в строй, который правильно было бы назвать организованной толпой. Илья уловил на себе ненавидящий и в то же время похотливый взгляд своего врага. Мурашки пробежали по спине.

После отбоя мало-помалу нервный зуд прошел, потянуло в сон. Но спать было нельзя, потому что подошло его время дежурить. Илья лежал на боку, обозревая притихшее пространство камеры. Дежурное освещение, по яркости своей мало чем отличающееся от обычного, позволяло ему видеть все, за исключением того, что творилось за блатной ширмой. А там теплилась своя жизнь, Остап и Сельдец гнали чифир, о чем-то переговаривались меж собой, возможно, строили козни против строптивого новичка.

Спать хотелось невыносимо, но все же Илья устоял перед соблазном. И в час ночи разбудил Кирилла. Тот сразу же поднялся, сел на свою шконку, устремив взгляд в пространство перед собой. Илья положил голову на подушку, но вдруг понял, что спать ему совсем не хочется. Закон подлости. И все же он заставил себя уснуть, но ему тут же приснился страшный сон – надвигающийся Сельдец с ножом в руке. Он проснулся, лихорадочно глянул в сторону блатного угла. Там все спокойно. И в камере все спят – в том числе и Кирилл, лежит и беззастенчиво похрапывает. Вот и верь кому-то после этого… Но ведь Кирилл сам не раз предупреждал, что верить ему никак нельзя.

Глава восьмая

Машин в Рубеже с каждым годом становилось все больше, а транспортно-пропускные возможности улиц не расширялись, поэтому заторы и пробки на дорогах стали уже привычным явлением. Подобные явления чреваты потерей во времени и терпении, а владельцы отечественных автомобилей становились жертвами еще одной дополнительной проблемы – у них перегревались не только нервные системы, но и двигатели внутреннего сгорания. Андрей ездил на старой «девятке» и потому не очень удивился, когда в один далеко не самый прекрасный момент его автомобиль заглох на холостом ходу в самом центре города. Стрелка датчика температур зашкаливала за красную отметку. Весело, хоть плачь.

В расстроенных чувствах он вышел из машины, открыл капот, долил воды в расширительный бачок. Но стрелка датчика даже не шелохнулась и стартер не подавал признаков жизни. А вокруг суета, машины нервно сигналят, водители матерятся. И без того пробка на дороге, так еще вставший намертво автомобиль существенно осложняет движение. Но Андрей не мог в одиночку отогнать машину на обочину, и если не найдутся желающие помочь ему, то его «девятка» так и останется камнем преткновения на дороге. А желающих не находилось. Может, кто-то из водителей и хотел ему помочь, но такие были только вдалеке, а подъезжая к инвалиду отечественного автопрома, каждый из них резко изменял свое желание на сто восемьдесят градусов. Обогнут препятствие, обматерят про себя Андрея и продолжат путь, забыв о том, что хотели помочь…

Но все же помощники нашлись, правда, в кавычках. Новенький внедорожник «Ланд Ровер» с затемненными окнами, пытаясь объехать застрявшую «девятку», ошибся в маневре и зацепил ее бампером. Машина остановилась, из нее тут же выскочил какой-то взъерошенный тип с бешеными глазами. Лицо искорежено злобой, в руках бейсбольная бита. В нем было столько агрессии, что Андрей на пару мгновений растерялся и даже почувствовал себя виновным.

– Ты, урод! Какого черта здесь твоя помойка делает?

Он держал биту на изготовку, примеряясь к голове Андрея, как будто это был мячик для битья.

– Это не помойка, это автомобиль «ВАЗ-2109». Успокойтесь, гражданин! – воззвал к нему Сизов.

Но мужчина не унимался:

– Я тебе сейчас успокоюсь, козел!

Он отвел руки назад, собираясь нанести удар, но Андрей опередил его – резко шагнул ему навстречу, блокируя предплечье основной ударной руки, провел подсечку, отчего задира упал – и, надо сказать, неудачно. Очень больно стукнулся затылком об асфальт.

И в это время из джипа выскочила Катя. Андрей ошеломленно уставился на нее. Она же злобно накинулась на него:

– Что ж ты делаешь, медведь? Научили вас драться на свою голову! Людей калечите!.. Вставай, милый!