Перебиты, поломаны крылья

Мужчина выбрался из машины, подошел к Андрею, глянул на офицерские погоны, присмотрелся к эмблемам на кителе, к шеврону на рукаве.

– Вы, случайно, не из следственного изолятора? – спросил мужчина.

– И как вы угадали?

– Форма военная, а петлицы юстиции. И еще я знаю, что мой сын сегодня повздорил с офицером следственного изолятора.

– Повздорил, – кивнул Андрей. И уточнил: – Со мной.

– Значит, вы Бориса ждете?

– Жду. А, собственно, с кем я разговариваю?

– Извините, забыл представиться – Окулов Антон Борисович, отец Бориса, – назвался мужчина.

Но руки Андрею для знакомства не подал.

– Сына в честь своего отца назвали? – между прочим спросил Андрей.

– Да, в честь моего отца. Но это к делу не относится.

– А у нас что, какие-то дела с вами? – удивленно повел бровью Андрей.

– Вы же хотите поговорить с моим сыном. И я догадываюсь, о чем. Вы хотите, чтобы он забрал свое заявление.

– Я хочу, чтобы он не делал глупости. Ваш сын ведет себя настолько же нагло, насколько и глупо. Я его не бил, и он это знает. А то, что напраслину на меня возводит, так это боком ему может выйти. Завтра остановит его наряд милиции, а у него наркотики в кармане. Угадайте с трех раз, куда он после этого попадет?

– Угрожаете? – нахмурился Антон Борисович.

– Нет, предупреждаю.

– Поверьте, Борис сумеет постоять за себя.

– Где? В тюрьме? Сомневаюсь, – жестко усмехнулся Андрей. – Там ему деньги не помогут и связи тоже. Там только я смогу ему помочь. Если захочу… А я не захочу.

– Все-таки угрожаете.

– Нет, вразумляю. Вас вразумляю как отца непутевого сына…

– Да, я понимаю, он отбил у вас девушку, – недовольно поморщился Антон Борисович, – но это же не повод избивать его средь бела дня.

– Вы и это знаете? – удивился Андрей.

– А у моего сына от меня секретов нет… И от правосудия секретов тоже нет. Поверьте, мы сумеем найти на вас управу.

– Но я не бил вашего сына. Я всего лишь защищался. И он прекрасно это знает.

– Я этого не знаю.

– Значит, есть секреты между вами… В общем, вы бы поговорили с ним, убедили его, что глупо пытать судьбу на ровном месте. Я к нему не в претензии – пусть забирает себе и Катю, и заявление…

– Заявление он не заберет, – едва мотнул головой Окулов-старший. – Пока я его о том не попрошу, не заберет.

– Я с вами про Ивана, а вы мне про болвана. Я и прошу вас, чтобы вы с ним поговорили.

– Я с ним поговорю, но с одним условием.

– А это смотря какое условие.

– Давайте поговорим. Поехали ко мне домой. Я совсем рядом живу.

– Что, очень серьезный разговор?

– Очень.

При всей серьезности конфликта Андрей далек был от мысли, что Антон Борисович заманивает его к себе в дом, чтобы убить, отомстив за своего сына. К тому же ему интересно было побывать в доме человека, интерес к которому подстегивал долг родственный и служебный. Ведь он обязан был обеспечивать в оперативном плане следствие по делу Ильи Теплицына. Он должен был разрабатывать его в стенах следственного изолятора через агентов и меры принудительного воздействия, но раз уж подвернулся случай побывать в доме потерпевшей, почему бы не воспользоваться моментом. Хоть какую-то информацию получит.

Еще совсем недавно Андрей открещивался от предложения, которое пыталась навязать ему тетя Нила. Она говорила про Окулова, который пытался утопить Илью, просила Андрея посодействовать в розыске истинного убийцы. Но сейчас в дело об убийстве гражданки Окуловой добавился момент личной заинтересованности, поэтому Андрей был совсем не прочь заняться частным расследованием. Ему не нравился Окулов-отец, но еще больше возмущал его сынок. Уж не от них ли растут уши?..

* * *

Дом Антона Борисовича ничем не уступал по своим размерам особняку, в котором проживал его сын. Но высокие голубые ели, его окружавшие, выросли уже после того, как дом был построен. Лет двадцать дому, может, чуть меньше. Но крыша из металлочерепицы свежая, стеклопластик в окнах, сплиты, спутниковая тарелка. В цокольном этаже гараж на две машины с новыми автоматическими воротами, за домом новомодная альпийская горка с водопадиком в окружении хорошо ухоженного сада. Чувствовалось, что хозяин этого дома жил хорошо и в советские, и нынешние времена.

Вход в дом предваряла просторная утепленная веранда, где, судя по всему, в былые времена в летнюю пору настежь распахивались окна, накрывался стол, ставился самовар, хозяйка дома несла с кухни сочные пироги с малиной и смородиной. В былые времена… Что-то подсказывало Андрею, что времена эти закончились вместе с хозяйкой, и, возможно, даже не молодой, а той, которая была до нее.

В самом доме пахло новой мебелью из хорошего дерева, но при этом угадывался дух тоски и одиночества. В просторном каминном зале, куда провел Андрея хозяин дома, над большим аквариумом с золотыми рыбками в стену было вделано чучело головы и шеи оленя. Звенящая тишина в доме спровоцировала Андрея на потустороннюю хандру. В какой-то момент ему вдруг показалось, что мертвое животное смотрит на него живыми и грустными до смертной тоски глазами.

– Нравится? – спросил Окулов, любовно глянув на чучело.