Перебиты, поломаны крылья

Он поднялся на крыльцо дома, когда со стороны дороги увидел крышу микроавтобуса, который должен был проехать мимо, но почему-то остановился возле его ворот. Хлопнула дверца. Забор был достаточно высоким для того, чтобы видеть вышедшего из машины человека. Но звонок, раздавшийся в прихожей, возвестил о том, что человек этот напрашивается в гости. Илья подошел к монитору домофона и увидел мужчину тревожной наружности – сосредоточенно-аскетическое лицо, строгий, неприветливый взгляд.

– Я вас слушаю, – заговорил он.

И тут же на экране монитора всплыла раскрытая изнанка милицейского удостоверения.

– Следователь Рубежного УВД капитан Перегудов. Мне нужен Теплицын Илья Валерьевич.

– Зачем? – дрогнувшим голосом спросил Илья.

В душе захолодело. Он вдруг подумал, что милицию могла прислать Нила. Он слышал об одной нелепой ситуации, когда жена обвинила мужа в изнасиловании, за что его упекли в тюрьму на многие лета. Правда, это было в Америке. А вдруг Нила решила перенять заокеанский опыт воздействия на провинившихся мужей?

– Разговор есть.

– А ордер?

– Ордера нет. Есть постановление на обыск.

– На обыск?! Постановление? – опешил Илья.

– Открывайте, – потребовал следователь.

– Подождите, я должен позвонить жене.

– Звоните. Пока вы будете звонить, мы возьмем дом штурмом, – жестко усмехнулся Перегудов и обернулся лицом к своему микроавтобусу.

И тут же оттуда вышли два омоновца в касках и бронежилетах. Илья представил, как они перемахивают через забор, пересекают двор, взламывают дверь, хватают его самого за руки, вдавливают лицом в пол…

– А если я сразу открою?

– Поверьте, это будет благоразумным решением с вашей стороны, – скупо и неприязненно улыбнулся следователь.

Илья ему не поверил, но калитку открыл и в дом впустил. Перегудов молча окинул взглядом зал с так называемым вторым светом – когда два этажа в одном, – присел на самый краешек кресла, зачем-то хлопнув ладонью по кожаной папке под мышкой.

– Как вы заметили, я здесь один, – сказал он.

– Заметил, – обескураженно кивнул Илья.

– В автобусе сидят сотрудники уголовного розыска и представители роты специального назначения.

– Зачем?

– Вот и я думаю, что нам они не понадобятся. Сейчас вы расскажете мне, где и с кем вы провели ночь с двадцать девятого на тридцатое апреля.

– Зачем?

– Затем, что от этого зависит ваше будущее.

– А если я не хочу говорить?

– Тогда через не хочу. Не создавайте себе сложности, гражданин Теплицын.

Илья понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее, но посвящать следователя в свои тайны не собирался.

@Int-20 = Эльвира жила в частном секторе на берегу реки в большом красивом доме. Илья удрал к ней от жены и гостей. Он узнал номер ее телефона, позвонил ей в пути – в надежде, что к аппарату подойдет она, а не муж. Так и вышло, трубку взяла она.

– Привет! Чем занимаешься? – Его голос звучал так обыденно, как будто не виделся с ней дня два-три, не больше, хотя на самом деле в последний раз они виделись полтора года назад.

– Илья?! Неужели ты?! – Чувствовалось, что Эльвира несказанно рада его звонку.

– А это плохо?

– Ну как же плохо, если хорошо! – ее голос звучал весело и звонко.

– А муж твой где?

– Дома.

– Ничего, если ты выйдешь ко мне минут на пять? Я понимаю, что поздно.

– Дурачок! Ничего не поздно! А когда ты будешь?

– Минут через десять.

– Я буду тебя ждать…

Она ждала его под старым развесистым дубом неподалеку от своего дома – с непокрытой головой, в одном плаще, в полусапожках на голую ногу. Она ждала его, потому что любила. И он приехал к ней, потому что любил.

Несмотря на свои к ней чувства, Илья из машины не вышел, открыл ей дверцу изнутри, а не снаружи, как требовали того правила этикета. Но она, казалось бы, не заметила этого легкого к себе пренебрежения. С отрадной улыбкой на лице села в машину, сама захлопнула за собой дверцу. Замерла в ожидании. Илья и сам хотел ее поцеловать, но решил повременить.

– На улице холодно, а здесь у тебя так тепло, – сказала она.

– Это потому, что я здесь.

– Да, ты здесь, поэтому тепло… У нас в доме батареи горячие, а холодно. Иногда мне кажется, что мой муж – дед Мороз, а я Снегурочка. Он старше меня, я его уважаю, но не люблю, холодно мне с ним.

– Иди ко мне, я тебя согрею.

Илья всего лишь протянул к ней руку, она сама прильнула к нему, жадно накрыла его рот своими губами. Целовалась она так же хорошо, как пять лет назад, когда им казалось, что нет в мире такой силы, которая могла бы разлучить их. Так же хорошо, но не лучше – как будто и не было больше в ее жизни мужчины, на котором она могла бы усовершенствовать искусство поцелуя…

Скорее рефлекторно, чем осознанно он запустил руку ей под плащ, ощутил приятную гладь спрятанного под ним шелка, добрался до мячиков ее груди – таких же упругих, какими он их помнил. И еще он помнил, как блаженствовала Эльвира, когда он ласкал их. Но сейчас она вдруг встрепенулась в его объятиях, резко отстранилась. Илья не сразу понял, что ее взгляд уперся в боковое стекло водительской дверцы.

– Тебе не нравится? – спросил он.

– Антон! – потрясенно выпалила она.