Перебиты, поломаны крылья

– Значит, все же могло случиться так, что Эльвира Окулова захлебнулась водой из собственного аквариума?

– Могло. Но если Окулов слил воду, ничего уже не докажешь. Как сравнительный анализ провести?

– Но предположить же можно.

– Ага, мы предполагаем, а прокурор нас располагает, – усмехнулся Перегудов.

– Да, но есть же факт, что Эльвира захлебнулась морской водой. Значит, в реку сбросили уже ее труп…

– И кто это сделал?

– Возможно, ее муж.

– А почему не Теплицын?

– Но где он взял морскую воду?

– Вот следствие и будет это выяснять. А пока не выяснит, он будет находиться под стражей. Ну, может, под залог выпустят. Но вряд ли снимут обвинение…

Домой Андрей возвращался в скверном настроении. Думал Окулова голыми руками взять, а вышло, что сам опростоволосился. Пока Перегудов санкцию получал, пока выезд организовывал, Антон Борисович успел прознать о грозящей ему опасности, успел замести следы. И теперь усмехается в ус, торжествуя успех… В том, что именно Окулов утопил свою жену, Андрей почти не сомневался. Но что толку в той версии, которая строилась на шатких столбах подозрения, не подкрепленных стальными тросами доказательств?

* * *

Если тюрьму можно было сравнить с мрачным подземельем, то Викторию Андрей бы назвал ярким и согревающим светом в нем. Она вошла в его кабинет, и на душе вдруг стало радужно, мысли просветлели, и даже воздух вокруг посвежел – будто озоном насытился, как после очистительного дождя.

– Служебное расследование проведено, – стараясь казаться строгой и официальной, улыбнулась она – мило и одухотворенно. – Ваша вина, товарищ капитан, установлена.

– Я не согласен, но если наказывать будете вы, то готов понести наказание…

Настроение у Андрея приподнялось, хотя, по логике вещей, должно было опуститься. Если следователь Толоконникова установила его вину, значит, радоваться нечему. Но дело в том, что удовольствие видеть ее перевешивало тяжесть плохой новости.

– Наказывать я вас не буду. И уголовное дело возбуждено не будет. Расследованием установлено, что в отношении гражданина Окулова вы действовали в пределах допустимой обороны. Он пытался ударить вас, вы защищались.

– Браво! Откуда такая информация? Вы нашли свидетеля?

– Да.

– И кто он такой, мой спаситель?

– Я бы сказала – спасительница… Мне кажется, ваша бывшая девушка до сих пор к вам неравнодушна.

Виктория попыталась улыбнуться, но в ее улыбке оказалось гораздо больше личной досады, чем безучастного юмора.

– Да? И вы это заметили?

Андрею приятно было осознавать, что Катя питает к нему чувства, но радовал не сам этот факт, а то, что Виктория увидела в ней свою соперницу. Значит, она сама не ровно дышит к нему… Хотелось бы, чтобы так было на самом деле.

– Как не заметить? Я женщина, мне-то не видеть, о чем думает другая женщина, – не без смущения ответила она.

– А о чем думает мужчина, вы тоже видите?

– Иногда вижу. Но не всегда о том говорю… Мне кажется, мы отвлеклись от темы.

Волевым движением мысли она привела в порядок свои чувства и эмоции, приосанилась, лицо приняло сосредоточенное выражение, взгляд похолодел – но не настолько, чтобы остудить Андрея. Он по-прежнему грелся в пьянящих излучениях ее обаяния.

– А что за тема? – спросил он с таким видом, как будто его совершенно не волновал итог служебного расследования.

– Вы спросили, кто свидетель, я ответила, что это ваша бывшая девушка… впрочем, совершенно не важно, какие отношения связывали вас прежде и связывают сейчас…

– А мне кажется, что важно, – проникновенно, с едва заметной и ничуть не оскорбительной насмешкой посмотрел на Викторию Андрей.

– Мне – совершенно не важно! – ответила она слишком поспешно и столь эмоционально, что щеки ее стыдливо зарумянились.

– Тогда мне тоже, – с ласковым изобличением во взгляде улыбнулся Андрей. И все так же ласково, но без всякого нарекания добавил: – Мне кажется, мы снова отклонились от темы.

– Да, мне тоже так кажется… Ваша бывшая девушка… э-э, гражданка Сатарова, созналась в том, что оговорила вас.

– Тебя, – поправил Андрей.

– Что? – непонимающе, как будто откуда-то издалека посмотрела на него Виктория.

– Оговорила тебя… Я предлагаю перейти на «ты».

Скорее всего, это было нахальством с его стороны, но рука сама потянулась к ней, накрыла ее ладошку, которую она держала поверх стола.

– Предложение отклоняется! – резко и с возмущением отказалась она.

Но, как ни странно, руку из-под его ладони не убрала. Сделала вид, что не заметила.

– Тогда можно я буду называть вас Викой? А то Виктория Михайловна – как-то чересчур официально.

– Тогда называйте меня просто – товарищ старший лейтенант. А насчет официальности, так мы в официальной обстановке и находимся.

– Но мы бы могли встретиться неофициально… Например, сегодня вечером сходили бы в кино…

– В кино?.. – в раздумье повела она бровью. – В кино можно… Хорошо, что вы не пригласили в ресторан. Тогда бы я точно отказалась.

– Почему?

– Потому что это слишком. А в кино можно… И уберите, пожалуйста, руку с моей руки.

– А разве… Ух ты, а я и не заметил! – мягко отдернув руку, соврал Андрей.