Перебитый панцирь

Перед азербайджанскими чекистами возникла новая задача — как гардеробщик бакинского ресторана очутился в Берлине? В день обнаружения одежды Маншаллы на пляже нарушения границы не зафиксировано. Значит, нелегальный уход этого человека за границу исключается. Возможность использования морского транспорта отпадает. Проникнуть на иностранное судно, посещающее Бакинский морской порт, не так легко. Попробуйте пройти через КПП. Может быть, кто-нибудь передал Маншалле документы, чтобы пройти на иностранный пароход? В таком случае человек, передавший ему свои документы, сам должен остаться на берегу. А ему дальше как быть? Еще одна версия — Маншалла на лодке вышел в открытое море, а иностранный пароход затем забрал его на борт. В общем, много «но»...

Чекист при исследовании обстоятельств исчезновения перебежчика и его появления в другой стране должен принимать во внимание все. Недаром учат: в чекистской деятельности иной раз незначительная, на первый взгляд, мелочь, маленький штрих может привести к важнейшему открытию...

Глава девятая В «АБВЕРШТЕЛЛЕ ШТЕТТИН»

1

Следующим этапом в осуществлении захватнической политики Гитлера был план «Барбаросса» — план нападения на Советский Союз. Чехословакия, Австрия, Польша и ряд других стран уже превращены фашистами в колонии. В 1940 году рейхсканцлер окончательно утверждает план «Барбаросса». Он вызывает к себе начальника управления «Аусланд-Абвер» адмирала Вильгельма Канариса.

— Вильгельм, надеюсь, тебе хорошо знаком план «Барбаросса»? — рейхсканцлер пристально взглянул в лицо руководителя военной разведки.

— Да, мой фюрер, — сухо ответил Канарис.

— Твои соображения?

— Моя служба давно подключена к этой работе, — спокойно, но со скрытой гордостью произнес адмирал. — При составлении плана генштабисты в основном опирались на данные, добытые моими людьми о противнике. Я думал, что наш многоуважаемый руководитель РСХА[8] уже доложил вам об этом.

— Да, Гиммлер кое-что рассказал мне, но я веду речь о дальнейшем участии вашего органа в моем плане, — холодно проговорил канцлер.

— Я изложу вам, мой фюрер, свои взгляды. Только пусть Гиммлер не приписывает их гестапо. Все же имперский руководитель СС большее предпочтение отдает гестапо, чем абверу, — осторожно вставил адмирал.

— Вильгельм, ты умный разведчик и советую меньше заниматься внутренними распрями, — буркнул фюрер. — Ты первый заместитель начальника имперского штаба вооруженных сил по разведке и в отсутствие фельдмаршала Кейтеля замещаешь его. Я хочу, и я требую, чтобы тайная война против большевиков велась не дедовскими методами. Еще до того, как вступит в действие план «Барбаросса», твои люди могут преподнести хорошие «сюрпризы» русским. Я полагаюсь на тебя, Вильгельм.

— Мой фюрер, мною будет создана специальная школа по подготовке разведчиков-диверсантов для использования только против русских, — постарался Канарис подбодрить рейхсканцлера.

— Где? — оживился фюрер.

— В Штеттине, — смело ответил шеф «Аусланд-Абвера», поняв, что он попал в цель.

— Нужно укрепить «Абверштелле Кенигсберг», и он должен стать основным центром подрывной деятельности против России.

— Мною по этому вопросу даны указания начальнику этого органа полковнику Кипу.

— Формирование подразделений «Аусланд-Абвер» на Восточном фронте начать в день начала военных действий, — в приказном тоне закончил фюрер.

— Все будет сделано так, как это предусмотрено в утвержденном вами мобилизационном плане, мой фюрер.

2

Эрвину Штольце и его сотруднику Петцету понравился отчет Делибея, вернувшегося после длительного пребывания в Советском Союзе. Опытный глаз эмигранта, военные знания и, наконец, навыки, приобретенные в заведении Макса, дали ему возможность составить подробный отчет. Он был насыщен различными сведениями, большинство из которых являлось фикцией. Очень пригодился ему совет, данный в свое время Насуром. Информации во многих случаях сочинял Делибей сам, беря факты с потолка. Если ему не поверят, то пусть Петцет лично проверит на месте. Все же главная задача, ради которой он, дагестанский эмигрант, скитался по чужим странам, им решена блестяще, — рассуждал Делибей...

У Штольце теперь находился документ, которым он мог прихвастнуть перед Канарисом.

Адмирал, ознакомившись с отчетом, сразу написал на нем резолюцию о зачислении Делибея в Штеттинскую разведывательно-диверсионную школу.

Эта школа была открыта в декабре 1940 года и размещалась в здании под № 11 по Зибектштрассе.

* * *

Июнь 1941 года...

Гитлер сдержал свое слово: план «Барбаросса» — в действии. Насур торжествует. На рассвете 22 июня он постучался в двери здания на Ранкенштрассе. Первым на стук из общежития вышел Делибей.

— Прав оказался профессор Менде, — вместо приветствия прокричал Насур, обхватывая руками дагестанского эмигранта.

— Иншаллах, дорогой Насур, наступит и тот день, когда мы будем на святой земле наших предков, — еще громче, чем его собеседник, произнес Делибей.

— Час освобождения нашей родины от этих красных гяуров наступил. Об этом мы мечтали два десятка лет.