Перебитый панцирь

— Сейчас, мерзавец, сейчас, но только двигаться я не смогу, да и патроны кончились. Тебе повезло, сволочь, — сказав это, Сайпуллаев опустил на землю голову. Сделал это он нарочно, чтобы заманить Гереева. А фашистский пропагандист, поверив сказанному, обрадовался. Он вышел из своего укрытия и в сопровождении группы легионеров подошел к месту, где лежал Сайпуллаев.

— Так тебе и надо, сволочь! — злобно процедил он.

Не успел Гереев договорить следующую фразу, как перед ним взорвалась граната, брошенная Сайпуллаевым, мгновенно поднявшимся с земли.

— Получай, сволочь, последнюю награду! — прокричал Сайпуллаев.

В этот момент по нему открыли огонь немецкие солдаты, появившиеся с другой стороны.

...Так одновременно оборвались две жизни: одна за честь и независимость своей Отчизны, а другая — за предательство...

10

Войска Клейста изо дня в день теряли свои позиции на Северном Кавказе. Началось позорное бегство фашистских оккупантов. Не сбылись мечты Делибея. Его затея о создании повстанческих сил провалилась: население Чечено-Ингушетии его не поддержало, единственную опору он нашел в лице отдельных бандитов. Да и они, узнав о начавшемся разгроме фашистских полчищ, разбежались, скрывая следы своих преступлений. Дагестанский эмигрант давно потерял и выброшенных вместе с ним диверсантов. Одни из них были арестованы, другие убиты в перестрелке с чекистами. А что случилось с «новой партией»? Всё, что Саханов говорил о ней, было плодом его фантазии... Духовные руководители этой «партии» Ломм и Песколер своевременно успели унести ноги, перешли линию фронта и нашли приют в одном из отступающих подразделений абвера.

* * *

...Стояла зима. Делибей покинул свой шалаш в горах... Он долго уговаривал одного из жителей селения Ахкиюрт, чтобы тот помог ему добраться до линии фронта. Наконец, они пришли к соглашению. Подводчик был жаден на деньги, а сосед подводчика очень любил захаживать к нему, чтобы выпить с его гостями...

...11 января 1943 года поздним вечером из Ахкиюрта выехала подвода. Когда она приблизилась к леску, находившемуся в нескольких километрах от селения, из засады вышли трое.

— Документы!

— У меня никаких документов с собой нет, — ответил подводчик.

— А у вас? — луч карманного фонаря осветил лицо Делибея.

— Пожалуйста, — Делибей протянул чекисту красноармейскую книжку.

— Здесь написано, что вы сержант. Зачем же так скромничать? Вы ведь не сержант, а полковник. Правда, не советский, а немецкий.

Делибей не успел выхватить пистолет. Ловким приёмом чекист свернул ему руку.

— Спокойно, господин Делибей-Маншалла-Сефтер! У нас тоже есть оружие.

— Что же, конец так конец, — опустил голову Делибей.

* * *

Арестованного ввели в кабинет.

— Садитесь, господин Делибей, — сказал майор госбезопасности.

— Господин Мухребов, вы же, по-моему, Сауриди и Швайберг, никак не ожидал, что увижу вас в форме чекиста.

— В нашей жизни всякое бывает...

— Кто дал радиограмму Джемсу в 1937 году?

— Чекист.

— Как вас отпустил капитан Микель?

— Для работы в тылу красных.

— Как?

— Боде хочет оставить на сдаваемой немцами территории своих агентов. Учитывая, что Красная Армия на освобожденной территории всех пригодных к строевой службе лиц призывает в свои ряды, Боде решил агентуру подобрать из числа инвалидов. Как «инвалид» я по заданию «Нахрихтенбеобахтера» из Симферополя прибыл на Северный Кавказ и ожидал часа его освобождения...

Теперь я, как видите, действую в тылу Красной Армии.

Майор госбезопасности Мустафаев нажал на кнопку.

— А сейчас вы познакомитесь еще с одним человеком...

В кабинет вошел гвардии старший лейтенант Сафаров...

* * *

Последний допрос. Делибей сидит в кабинете старшего следователя по особо важным делам...

— Что означает ваше имя?

— Делибей не мое имя и не моя фамилия. Это прозвище. Слово «дели» означает «сумасшедший». Сумасшедшим беем меня называли за мои сумасшедшие дела.

— Как ваше настоящее имя?

— Губе... Губе — это панцирь. Когда-то мне говорили, что панцирь нельзя перебить даже ударом меча.

— Что, теперь вы сомневаетесь в этом?

— Да, я убедился, что ваш меч способен перебить и панцирь.

Финал

Весна 1945 года. Началась агония «третьей империи». Фюрер выдвигает свой последний лозунг: «Оборонять столицу до последнего человека и до последнего патрона». Он больше никому не доверяет — все для него предатели и трусы. 19 марта 1945 года «величайший полководец всех времен» подписывает директиву о «выжженной земле», а 16 апреля приказывает расстреливать на месте всех, кто покинет свои позиции.

На улицах Берлина всё чаще и чаще появляются трупы солдат, болтающиеся на веревках с вывесками на груди: «Все предатели умирают так!» Комендант столицы рейха не оправдывает доверия вождя «тысячелетней империи». Вместо генерала Ремана комендантом Берлина назначается генерал Гельмут Вейдлинг. Однако корабль все быстрее и быстрее тонет.