Перед бурей

Эта борьба есть в то же время борьба за свободу и братство народов, борьба за социализм. Задача состоит в том, чтобы предпринять выступление за мир без аннексий и контрибуций. Но такой мир возможен лишь при условии решительного осуждения всякой мысли о насилии над свободой и правами народов... Никакая военная оккупация целых стран или отдельных провинций не должна завершиться их насильственным присоединением. Никаких аннексий - ни явных, ни замаскированных. Никаких навязанных извне хозяйственных или таможенных союзов, тем более невыносимых, что они неизбежно влекут за собою умаление политических прав включенной страны. Признание за народностями права располагать своею собственной судьбой.

С самого начала войны вы предоставили всё - ваши силы, ваше мужество, вашу стойкость - к услугам правящих классов, для междоусобной, братоубийственной войны. В настоящий момент дело идет о том, чтобы, оставаясь на почве непримиримой классовой борьбы, двинуться в поход во имя своего собственного дела, во имя святого дела социализма, за освобождение угнетенных народов и порабощенных классов.

{310} Обязанность социалистов всех воюющих стран - вести эту борьбу со всей энергией и пылом. Обязанность социалистов всех нейтральных стран поддерживать всеми подходящими средствами своих собратьев в их борьбе против кровавого варварства.

Никогда еще история не предъявляла задачи более благородной и более насущной. Нет ни усилий, ни жертв, которые были бы слишком велики для того, чтобы окупить намеченную цель: восстановление международного мира. К вам, рабочие и работницы, к вам, матери и отцы, вдовы и сироты, к вам, раненые и искалеченные, к вам всем, жертвам войны, взываем мы: протяните друг другу руку через все пограничные линии, через поля сражений, через руины городов и сел,

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

За русскую делегацию манифест подписали: В. И. Ленин, П. Б. Аксельрод и М. А. Натансон. Натансон был делегирован интернационалистическим большинством заграничной делегации нашего Ц. К. Я был делегирован организацией, издававшей эс-эровскую интернационалистическую газету "Жизнь", которая ранее выходила в Париже, а потом в Женеве. Я внес поправку к манифесту, но конференция ее отвергла.

{311}

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

1917 год. - Через Англию и Швецию в Петроград. - В революционной столице, - Абрам Гоц. - Народ и революция. - "Бабушка", Натансон, Авксентьев, Минор, И. Г. Церетели и Н. С. Чхеидзе.

Всех треплет лихорадка: домой, домой! Множество долгих и нудных перипетий с разрешениями, визами - выездными, проездными и въездными. И, наконец, узкий грузовой пароходик, пересекающий из "засекреченного" порта северной Шотландии, под эскортом двух миноносцев, бурное Северное море...

Что ждет нас там? В Лондоне удается бросить первый взгляд в короткие информационные бюллетени первых дней революции. В Стокгольме - первые случайные номера петроградских газет. В них приковывает к себе знакомое имя Абрама Гоца.

После поражения революции 1905 г. Гоцу пришлось пережить восемь долгих лет каторжных работ в Александровском Централе близ Иркутска. Срок его каторги кончился в 1915 г. Он вышел в "вольную команду" и вместе со своей семьей поселился в с. Усолье близ Иркутска, откуда ухитрялся участвовать в редактировании ежедневной иркутской "Сибири".

Теперь из петроградских газет я узнаю, что с Гоцем на Петроградской конференции борется группа, возглавляемая Б. Камковым. Это - один из моих учеников, известный мне своей страстностью и отсутствием чувства меры.

Над Торнео, с "той стороны" шведско-русской границы - красное знамя. Но в таможне - личный обыск не менее строгий, чем где бы то ни было в условиях военного времени. Далее - горы, речки, озера Финляндии: поезд быстро глотает {312} пространство. Для нас он всё же ползет слишком, слишком медленно... Между Гельсингфорсом и Выборгом - ждущие нас корреспонденты разных газет: в глазах любопытство, но и какая-то опаска. Сообщают, что в Питере приготовлено всё для "подобающей встречи". Значение этого слова нам еще абсолютно неизвестно.

И вот - Петроград. Первою бросается в глаза фигура Абрама Гоца. Он, как будто, почти не изменился. Манеры его по-прежнему быстрые, точные и деловитые, но приобретшие необычайную уверенность. И всё кругом ждет его указаний. Уж не назначен ли он петроградским градоначальником? Или власть в Петрограде захвачена партией с.-р.?

Едва мы успели обняться и поздороваться, как Гоц явно спешит выполнить точно разработанный церемониал. Он хватает меня под руку и ведет по перрону. Направо и налево - во всю длину платформы красные знамена с золотыми буквами лозунгов: "Земля и Воля", "В борьбе обретешь ты...", имена всевозможных отделов партии. Воинские части с ружьями "на караул". Гром военных оркестров, оглушительный гул приветствий, лозунгов, звуков "Марсельезы". Речи в зале приемов, речи перед толпой, речи с импровизированных платформ, с грузовиков, даже с площади бронированного автомобиля в разных местах площади, где ничего не было видно, кроме сплошного моря голов...