Перед бурей

Она пустынна. Нет ни единого большевика и не единого из их лево-эсеровских союзников. Те и другие уединились в своих фракционных комнатах. К общему заседанию они еще не готовы. Фактически они действуют, как единый блок. Но договорные условия еще далеко не выработаны. В полдень должно было состояться открытие Собрания: но большевики и их союзники всё еще продолжают совещаться. После полудня проходит час: не готовы. Истекает второй час: то же самое. Идет третий, четвертый... Начать без них? Рискуем не набрать кворума. От дальнейшего хода торгов и переторжек мы не ждем ничего.

Единственно, чего еще раньше "левым эсерам" удалось достичь, это разрешения Учредительному Собранию открыться. Но Совет Народных Комиссаров своих правомочий в его руки не передает. Разыграется поединок двух независимых держав. Одной, опирающейся на штыки, пулеметы и орудия, другой - опирающейся на право говорить от имени многомиллионного русского народа. Если невооруженная держава не капитулирует сама перед вооруженной, спор будет решен силой.

Большевики, вместе с их спутниками, чего-то еще ждут. Чего? Известий извне. Между двух-фракционным блоком и столичной "улицей" идет нервный обмен гонцами. {359} Параллельно такой же напряженный обмен идет и у нас. Наши вести благоприятных перспектив не открывают.

Расположенный в Петербурге броневой дивизион сохранял верность Учредительному Собранию. Эту верность свою он собирался продемонстрировать в день его открытия. Первым этапом его маршрута намечались казармы Преображенского и Семеновского полков. На их митингах неизменно проходили резолюции: Вся власть Учредительному Собранию! Эта возможность какой-то консолидации сил, сочувствующих установлению подлинного народовластия, казалось, открыла бы Учредительному Собранию перспективы; во всяком случае "разгонные" настроения большевиков могли бы, пожалуй, быть серьёзно сдержаны. Однако, самые последние вести ни к каким иллюзиям не располагали. Большевики оказались хорошо подготовлены ко всем случайностям.

В ночь под открытие Учредительного Собрания организованные большевиками рабочие ремонтных мастерских сделали порученное им дело. Путем умелого "технического саботажа" броневые машины были превращены в неподвижные, точно параличом разбитые груды железа.

Удручающие вести приходили с маршрутов движения из разных частей города. Всюду колонны демонстрантов наталкивались на вооруженные заставы и засады. Безоружность толпы только придает духу "верным стражам советской власти". Если толпа не дает себя сразу разогнать, в нее стреляют из винтовок, стреляют из пулеметов...

Были случаи: толпа, обстреливаемая из пулеметов, ложится на землю, переждав таканье пулеметов, после чьего-нибудь призывного возгласа, вновь подымается и бросается вперед - и снова ложится - и опять встает, оставляя на месте раненых и убитых. И еще вести: всё мрачнее и мрачнее: при разгоне одной колонны - со Шлиссельбургского тракта - полегло много обуховских рабочих. В другом месте среди убитых известная нам всем эсерка Горбачевская, дочь революционера и внучка декабриста. В третьем - запоздавший на открытие Учредительного Собрания и пришедший вместе с демонстрантами крестьянин-депутат. По всем больницам и по многим частным домам разнесены раненые. Ни одна из колонн демонстрантов не может пробраться к Учредительному Собранию.

{360} И последняя весть. В казармах преображенцев и семеновцев настроение мрачное и подавленное. Там ждали прихода броневиков и готовы были вместе с ними пойти к Таврическому дворцу, рассчитывая, что при таких условиях большевики отступили бы без кровопролития. Броневики не пришли. Настроение упало.

Нам ясно: судьба Учредительного Собрания решена. Мы отрезаны от толщи страны, которая нас послала. Мы - пленники в осажденной крепости.

Один из членов Учредительного Собрания эсер Лисенко описал это единственное заседание Учредительного Собрания довольно подробно под названием "Страшная Ночь". Я рекомендую всем, кто может где-нибудь в библиотеке найти эту брошюру, прочитать ее. К сожалению, мой экземпляр пропал вместе со всей моей библиотекой, которая была захвачена немцами.

Да, это была воистину страшная ночь. Эта страшная ночь, я понял тогда, решила судьбу России на долгие, долгие годы. Теперь мне всё яснее становится, что эта страшная ночь решила судьбу не только России, но и Европы и всего мира.

И вот, наконец, сообщение двух фракций - большевистской и левоэсеровской. Они готовы к открытию заседания. Они готовы, и всё "готово".

Зал заполняется народом. По бокам трибуны - вооруженные. В коридорах вооруженные. Галереи для публики набиты битком. И там над головами то здесь, то там дула винтовок. Билеты на галереи распределял Урицкий. И распределил...