Перед бурей (СИ)

— У нас… Ну, у воличей то есть, — нет круглых сирот. И я раньше вовсе не понимала, как такое может быть, — ведь у каждого человека есть родственники, кровные и названные, друзья и добрые знакомые… Случись что, обязательно заберут детей к себе. Но лишь в этом городе поняла, что чем больше людей, тем дальше они друг от друга.

Она помолчала.

— Я поговорю с… с мужем, — решительно докончила.

— Ему сейчас совсем не до этого, — сказала Архивариус. Девушка смотрела набычившись. — Конечно, если ты скажешь, он что-нибудь придумает. Прикажет… да вот, хотя бы Бете, она, оказывается, любит с детьми возиться. Или мне. Но в это время разбрасываться временем и вниманием ценных людей, отвлекать на такую задачу…

— Которая кажется вам неважной, да? — сквозь стиснутые зубы спросила Тания. Архивариус покачала головой.

— Нет. Задача очень важна. Однако есть множество столь же важных первостепенных задач…

— Так что же — оставить всё как есть?!.

— И это тоже нельзя, — Архивариус разглядывала девушку с отстранённым интересом. — Значит, нужен человек, который этим займётся. Не входящий в "старую гвардию", не искушённый в делах особого рода, чтобы его отвлечение не сказалось на боеготовности команды стратига. Зато достаточно близкий к нему самому, добрый и светлый, молодой, не успевший нахвататься цинизма, который именуют житейской мудростью.

Тания кивала, смотрела с подозрением.

— Ну, и где взять этого распрекрасного человека?

Мона сидела на бревне у колодца, отдыхая, она до того устала, что даже ногами болтать ленилась. Но подошедшего Гария одарила приветливым взглядом исподлобья.

— Получилось?

Гарий состроил было непонимающую физиономию. Мона глянула так, что виски закололо.

— Эй, ты чего?!. - возмутился парень, сбрасывая насланную головную боль.

— Не фиг врать! — рявкнула Мона, сползая с бревна.

— Я разве врал?

— Ты рожи корчил!

Это что, запрещено? — Гарий благоразумно прикусил язык.

— В следующий раз я иду с ними, — признался он. Мона посмотрела со жгучей завистью:

— Но не я.

Гарий попытался сделать вид, что ужасно этим огорчён.

— Будь осторожен, — тихо сказала девочка.

И это всё? Гарий ожидал грозы.

— Я думал, ты взбесишься, — неосмотрительно ляпнул он.

— Я и взбешена, — меланхолично ответила Мона. — Ты отправляешься в пасти к тварям Проводника, а я остаюсь дома и послушно держусь за мамину руку. Ух, как я зла-а-а!.. — конец фразы смазался зевком. Гарий рассмеялся с облегчением.

— Знаю я, за что ты будешь держаться, — указал глазами на её пояс. Мона небрежно погладила рукояти громобоев, которые теперь носила постоянно. — А твари, что твари… У тебя ещё будет шанс разглядеть их зубы с близкого расстояния.

Девочка улыбнулась.

— Когда идёте? — поинтересовалась.

— Сегодня ночью я грезю… грежу… медитирую!.. Завтра утром ещё раз, неглубоко, а потом — идём.

Мона кивнула.

— Хорошо. Удачи тебе… всем вам. Надеюсь, ты заполучишь обратно свой меч.

— Да, меч, — Гарий засмеялся довольно. — И от глупых ритуалов иногда бывает толк…

Мона заинтересовалась, и он объяснил, как именно намерен искать логово ночных татей. Потом они немного повздорили, так, чтобы не потерять сноровку, помирились и тут Гария позвал названный брат. Они коротко переговорили и ушли в фургон.

Был уже вечер. Девочка немного поболталась вокруг, отправилась к своим, без охоты съела ужин, немного подумала, не стоит ли завалиться спать пораньше. Мускулы ныли от работы, весь день ей доставались поручения типа "подай-принеси", и она таскала брёвна, инструменты. Под конец ещё строгала из лиственницы деревянные гвозди и перепачкалась в смоле, занозила руки и набила мокрые мозоли.

Она снова принялась скитаться по крепости, пока не поняла, что ноги всякий раз приносили её к фургону названных братьев. Ладно, вряд ли будет какой вред, если она подслушает.

Оглянувшись по сторонам, девочка скользнула в тени и скорчилась под днищем фургона.

— …Могу, — голос Гария звучал как-то тускло, устало. — Просто нужно больше времени и усилий. Если я уйду слишком далеко, придётся долго добираться назад.

— А ты не заблудишься? Может быть, не стоит… — начал Алек, брат перебил:

— Стоит. Не заблудюсь… не заблужусь.

— Не заплутаю, — шёпотом подсказала ему Мона.

— Сейчас отдохну немного и попробую ещё раз.

И воцарилось молчание — хотя в фургоне было полным-полно народу. Интересно, не будет ли ему легче, если всех оттуда изгнать? Мона всегда считала, что такие путешествия — дело лишь самого путешественника и, может быть, какого-нибудь близкого человека, который присматривает за телом и подстраховывает.

— Вот что, — как будто подслушав её мысли, сказал Алек, — подите-ка вы все прочь.

Никто не возмутился грубоватой формой требования. Фургон закачался, когда собравшийся в нём люд безропотно повалил к выходу. Мона припала к земле, вжалась в тень, обернувшись ею со всех сторон и впустив в свои мысли. Кажется, её никто не заметил.

— Так лучше? — спросил Алек, когда все вышли.

— Да, спасибо, — вздохнул Гарий. — Зря я всё-таки растрепал всем.

— Если ты не… — опять начал молодой вой, и мальчишка снова перебил: