Перед бурей (СИ)

Это казалось ему самым важным итогом его запредельного путешествия.

Мона проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть отбытие войев.

Полночи она проворочалась с боку на бок. Одолевали беспокойные мысли, то и дело тянулась вниз, поглаживая рукояти лежащих на полу у койки громобоев. Приняв наконец решение, она чуть было не отправилась будить Гария прямо сейчас, но вместо этого провалилась в поток сумбурных сновидений. Хаос яростного боя, сталь блестит, отражает пламя, кавалькада всадников, скачущих на гротескных тварях, по виду вовсе не предназначенных для верховой езды, и она сама среди них. Потом — она и Гарий, в странной, стыдной, невозможной ситуации…

Мона проснулась, вскочила, едва не скатившись с кровати. На окно была накинута кисея предрассветного тумана. Родителей не было, — а ведь просила разбудить!.. кажется… Девочка ужаснулась — проспала!.. Подхватилась с места, накинула рубаху, подхватила перевязь с громобоями и, босая и простоволосая, сиганула из фургона.

Оказывается, команда только выходила из ворот только что отстроенной крепости. Алек мыслью удерживал противовес, заполненную камнями сетку, и при этом непринуждённо беседовал с Джураем и Нориком. Линда стояла в сторонке.

Мона запрыгала на одной ноге — какая-то щепка неудачно подвернулась. Не обращая внимания на боль, вертела головой, силясь углядеть среди высоких широкоплечих войев небольшую фигурку.

— Гарий!

Мальчишка обернулся. Судя по физиономии, ему было здорово не по себе. Впрочем, он тут же напустил на себя суровый вид, какой, по его мнению, приличествовал мужчине, который отправляется на Опасное Дело.

Мона, задыхаясь, остановилась перед ним.

— Куда спешишь ты, страх ночной? Решил удрать, не попрощавшись?

— Нет… я… в общем… — Гарий разводил руками, заикался и мычал. Вся его "бывалость" куда-то делась.

— Вот, держи, — переведя дух, она вынула громобой, протянула рукоятью вперёд. — Заряженный. Да бери, не беспокойся, у меня ещё один есть. Кнопка подарила, спасибо ей.

— И тебе спасибо, — Гарий оглядел себя, прикидывая, куда бы пристроить стальную трубку. Мона помянула тварей Проводника и принялась разбирать перевязь, распутывала ремни и чуть ли не зубами грызла узлы. Команда топталась у ворот, девочка заранее морщилась, ожидая, что Гария нетерпеливо окликнут, но все ждали молча.

Наконец управилась.

— Вот так, — помогла Гарию затянуть все ремни и приладить пороховницу. — Учти, я рассчитываю, что ты вернёшь мне его. Побыстрее.

— Как получится, — мальчишка глуповато улыбнулся. Мона неловко подёргала его за ремни, сделала ручкой и отошла к матери.

— Поцеловать, — сказала та.

— Что? — переспросила Мона, решив, что ослышалась.

— Поцеловать. Парня. На удачу.

Мона открыла рот, но не издала не звука.

— Слабо? — осведомилась Линда.

— Ма! — девочка почувствовала, что сейчас вспыхнет и сгорит дотла. — Ты на что меня толкаешь?

— Я? — очень правдоподобно удивилась Линда. — Это очень старый обычай.

И отвернулась, показывая, что ей вообще-то всё равно.

Мона поглядела на неё, на парня. Шевельнула губами, мысленно окликая. Парень оглянулся. Нётвердо ступая, Мона подошла, спрятала руки за спину, привстала на цыпочки и чмокнула в щёку.

— На удачу, — объяснила.

— А. Спасибо, — Гарий кивнул, ошалело моргая. Мона неловко похлопала его по плечу, развернулась и дала дёру. Даже не посмотрела, как команда покинула крепость.

В поход отправились две дюжины человек. Двадцать пять, если считать и маловозрастного проводника.

Алек шагал размеренно и неторопливо, время от времени косился на него — правильно ли идём? Братец всякий раз кивал, но вид при этом у него был такой рассеянный и обалделый, что молодой вой не удивился бы, заведи он их куда-нибудь к нордам или темнокожим. Хорошо хоть оглядываться и спотыкаться перестал.

Надо сложить сталат, подумал Александр. Или даже химн. Если ты прошёл все испытания, получил серьги и татуировки — погоди считать себя войем. Если ты убил врага — всё равно ты ещё не вой. А вот если девушка перед боем целует тебя на удачу — вот тогда ты вой. Подсказать идею Джонатаму, пусть сочиняет. Самому Алеку Бог не дал таланта к обращению со словами.

— Долго идти придётся? — негромко спросил он брата. Тот опустил веки, представив тёмную реку, вслушался в шёпот её волн:

— Часов пять, пожалуй, — и едва не споткнулся, рука Алека удержала.

— Смотри под ноги, — посоветовал вой. — И вокруг. Талант провидеть далеко не заменит обычной наблюдательности.

Гарий вздохнул. Поморгал, зажмурился и открыл глаза. До рассвета оставалось недолго, но в лесу пространство между деревьями затягивали густые вуали теней. Пришлось прибегнуть к ночному зрению, чего мальчик не любил — после болят глаза и голова.

Он пробормотал "заклинание", короткий детский стишок, и тени обрели глубину и прозрачность.

Команда шла. Время от времени Гарий останавливался и погружался в Живу, сверяя направление. Алые капли на серой стали, давным-давно смытые водой, были ему видимы совершенно ясно. Как на лезвии даги в его собственных ножнах, так и где-то далеко впереди.