Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война

– Ну, а теперь кого вчерашние союзники освобождают?

– Да ведь я уже сказал, что это – позор!

– И этим энергичным восклицанием вы думаете исчерпать вопрос? А не полагаете ли вы, что между этой «позорной» войной и между той, которую вы называли «освободительной», существует неразрывная связь? Не полагаете? Взглянем на дело поближе. Освобождение македонского крестьянства из феодально-помещичьей кабалы являлось бесспорно необходимым и исторически-прогрессивным делом. Но дело это взяли в свои руки те силы, которые имели в виду не интересы македонского крестьянства, а свои корыстные, династическо-завоевательные и буржуазно-хищнические интересы. Такая узурпация исторических задач – явление совсем не исключительное. Освобождение русского крестьянина из пут полицейско-крепостнической общины ведь то же прогрессивная задача. Но совсем не безразлично, кто и как берется за ее разрешение. Столыпинская аграрная реформа[107] не разрешает поставленной историей задачи, – она лишь эксплуатирует ее в интересах дворянства и кулачества. Нет, следовательно, никакой надобности идеализировать турецкий режим или режим русской общины, чтобы в то же время вотировать непримиримое свое недоверие непризванным «освободителям» и отрекаться от всякой с ними солидарности. Если бы Фердинанду Саксен-Кобург-Готскому, главе «славянского» дела на Балканах, предложить на выбор: свободные селяки в независимой Македонии или сохранение феодальных пут в Македонии болгарской, – он, разумеется, без колебаний выбрал бы второе. Порукою тому вся его четвертьвековая политика в отношении Македонии, да и объективный смысл вещей. В качестве освободительной войны вы, славянофильствующие либералы, рекламировали ту войну, которая для насыщения военно-династических аппетитов брала за точку отправления освободительные чаяния македонского крестьянства. Не борьбу македонцев за свою свободу, а кровавую спекуляцию балканских династий за счет Македонии поддерживали вы в прессе и в Думе. В то время как болгарская демократия, раскрывая подлинный смысл македонской политики Фердинанда и своих правящих партий, выступала – в полном согласии с интересами Македонии – против войны, вы, славянофильствующие, пытались приучить русскую демократию глядеть на балканские вопросы глазами Кобургов и Карагеоргиевичей, вы приукрашивали, замалчивали, подмалевывали, вели дурную игру. Я читал ваши статьи, Иван Кириллович, и говорил себе: если бы царь Фердинанд посадил в русскую редакцию своего собственного агента, тот, поистине, не мог бы писать иначе, чем писали вы. Разница только в том, что агент получал бы свои сребреники, вы же действовали совершенно бескорыстно. Кто же мог предвидеть? – скажете вы. Но – позвольте. В самом начале войны Карл Каутский писал, что династические интересы на Балканах достаточно сильны, чтобы войну союзников с Турцией превратить в войну между союзниками из-за частей Турции. Кое-что, следовательно, можно было предвидеть. А вы не только не предвидели, вы сознательно закрывали глаза, когда вам указывали пальцами на зияющие прорехи вашей балканской политики. И тех, кто не хотел солидаризироваться с Фердинандовой работой, вы называли неисправимыми доктринерами, точь-в-точь как теперь коло именует вас.