Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война

Но вот открывается русско-румынско-турецкая война. В ожидании появления русской армии, эмигранты разбредаются из Плоешт – кто за границу, кто в Бухарест или другие города, удаленные от пути, по которому должны проследовать войска. Но Гереа не может покинуть Плоешт: жена его ждет ребенка. С американским паспортом на имя Роберта Джинкса Гереа остается на месте, решив: будь, что будет! Приходят войска, и в доме, где жил Гереа, поселяется русский интендантский офицер. Видя бедность, в какой проживала интеллигентная семья, офицер предложил г-же Гереа заняться стиркой белья для военных госпиталей. Гереа импровизирует специальную сушильню и вскоре сосредоточивает в своих руках стирку белья для русских лазаретов в Буцау, Плоештах и Браилове, куда переселяется с семьей. Туда же переезжают врач Александров (Василий Ивановский), Кодриану, Руссель, Арборе (Ралли) и др. Одновременно со стиркой и сушкой белья идут страстные споры о судьбах России. В этих спорах, ведущихся, разумеется, на русском языке, главную роль играет за-атлантический гражданин Роберт Джинкс. Живущий тут же рядом русский офицер обращает внимание жандармского полковника Мерклина, начальника войсковой полиции, на подозрительную личность прачечного «подрядчика». Дело вмиг становится на рельсы. Мерклин наводит справки, вступает в непосредственное сношение с Джинксом и без труда открывает, кто скрывается под этим именем. Мерклин вызывает Джинкса в Констанцу фальшивой телеграммой от имени Красного Креста, захватывает его в Констанце и на пароходе отправляет в Россию (в 1878 году). Только через несколько недель удается жене и друзьям узнать, куда исчез Гереа, отправившийся для деловых переговоров с уполномоченным Красного Креста. Румынское министерство обратилось к русским властям с запросом по поводу этого вероломного ареста на румынской территории, но получило в ответ: «Это дело нам известно», что означало прямое предложение не вмешиваться. Гереа заключили в Петропавловскую крепость, установив его тождество с Кацем, причастным к «большому процессу» («дело 193-х»),[120] и приговорили к вечной ссылке на поселение в Мезень. Процесс был ускорен благодаря вмешательству барона Бенкендорфа, стоявшего во главе Красного Креста (впоследствии лондонский посланник): барон указал на крупные услуги, оказанные Джинксом больным и раненым солдатам, и настоял на передаче ему 600 франков по счету Красного Креста. Эти деньги дали возможность Гереа бежать вместе с другим ссыльным, Преферанским, из Мезени на рыбачьем судне в Норвегию. В сентябре 1879 года Гереа снова в Румынии, на этот раз – навсегда. Он становится… вокзальным ресторатором в Плоештах; румынское правительство сдало ему ресторан в аренду, в видах «материальной помощи эмигрантам из Бессарабии», – на самом деле, пока жив был Гереа, доходы с ресторана шли в большей мере на помощь русскому революционному движению и румынской социалистической партии. И в то же время начинается его социалистическая, а затем и литературно-критическая деятельность на румынском языке. Некоторые лучшие статьи Гереа, создавшие ему огромную популярность в стране, писались им за ресторанной стойкой, урывками, в хаосе ресторанных счетов, вокзальных сигналов, стука ножей и вилок.