Перед историческим рубежом. Политическая хроника

В среде рабочего класса нет противоположности интересов, но есть, даже в одном и том же Петербурге, глубокие различия в уровне общественной культуры и классового сознания. Это ярко вскрыли мартовские события. Между передовым слесарем-путиловцем, который идейно живет интересами мирового пролетариата и активно откликается на всякое зло, всякую неправду в собственной стране, и между вышедшей из деревни резинщицей, оглушенной городской сутолокой, отравленной фабричными ядами, запуганной шумом борьбы и слухами о таинственных отравителях, – между ними, этими полярными точками в рабочем классе, пролегают десятки переходных ступеней – от тьмы к сознательности. В то время как одни уже бесследно сбросили с себя путы старых предрассудков и оцепенение контрреволюции, другие делают только первые неуверенные шаги на классовом пути, а третьи – бьются в истерике на цементном полу. Ясно, что именно политическое преодоление этих культурных различий внутри пролетариата – приближение отсталых к передовым, пробуждение спящих, ободрение нерешительных является на ближайший период основной задачей социал-демократии во всех областях классового движения.

В этих условиях стачка-протест петербургских рабочих, эта яркая демонстрация круговой поруки класса, имела, как мы уже сказали, огромное агитационное значение. Неудачный локаут металлических королей только углубил и популяризировал значение стачки. Пролетарский авангард Петербурга удовлетворился этой двойной демонстрацией и не дал себя провоцировать на дальнейшие шаги, которые должны были бы демонстрацию превратить в акт непосредственной борьбы. Своей стачкой петербуржцы говорили: «нужно бороться!», но вовсе не говорили: «сейчас возможна победа!» Наоборот: те самые условия, которые делали необходимым энергичное напоминание отсталым массам о борьбе, исключали сейчас возможность ведения борьбы в общеклассовом масштабе.

Задача пролетарского авангарда сейчас не в обострении форм борьбы, а в расширении их базы (основы). Эта задача не может быть разрешена одним каким-либо приемом, – ей должны быть подчинены все методы, какими располагает социал-демократия. Для целого ряда областей и отраслей промышленности неорганизованная или полуорганизованная стачка является единственной доступной формой пробуждения и сплочения отсталых рабочих, а значит и их дальнейшей организации. Вот почему критика «стихийных стачек», уместная по отношению к передовым слоям пролетариата и равносильная призыву к организационному строительству, становится консервативной силой, сдерживает и обескураживает рабочих, а не толкает их вперед, как только эта критика превращается в огульное осуждение всякой неорганизованной стачечной борьбы.

Необходимо, в частности, развитие провинциальной рабочей печати. Самым фактом своего существования она будет протестовать против отождествления петербургского авангарда со всем классом и противодействовать механическому перенесению тактических и организационных задач столичных металлистов на все категории пролетариата.

Необходимо дальнейшее развитие тактики думской фракции, которая, и как целое, и в лице отдельных депутатов, должна создать живую политическую связь между Петербургом и провинцией.

«Борьба» N 4, 22 февраля 1914 г.

Л. Троцкий. ЛОЗУНГ МОМЕНТА

Политическая жизнь в стране становится все более напряженной, – отдельные месяцы приобретают свою яркую физиономию и становятся вехами на пути к еще более драматическим событиям.

Март развернул картину выступления основных классов общества в связи с потрясающей эпидемией отравлений и истерии. Пролетариат демонстрировал свою отзывчивую солидарность с наиболее загнанными жертвами капиталистической эксплуатации. Черные банды пустили в оборот подлую клевету о социалистах-отравителях. Трусливо ежился либерализм. Объединенный капитал обрушился предпасхальным локаутом на рабочих, повинных в преступлении классовой солидарности. Администрация вонзила нож в спину сильнейшей рабочей организации – союза металлистов. Но пролетариат вышел несломленным из этого испытания, – ряды его теснее сомкнулись и проницательней стал его политический взор.

Апрель поставил пред рабочим классом вопрос о двух важнейших орудиях его борьбы: о рабочей печати и о думской трибуне. 22 апреля стало историческим днем. В то время как рабочие массы с бурным идеализмом собирались вокруг своей печати, думское большинство удаляло рабочих депутатов под солдатским конвоем за дверь залы заседаний. Постыдный «жест» третьеиюньцев получал в этих условиях особый символический смысл: «Ваша сила, ваша опора не здесь, где Родзянки разнуздываются в порыве бессильного пресмыкательства, а там, за порогом Таврического дворца, где пробужденные массы спаиваются воедино кольцом солидарности и непримиримости!»