Перед историческим рубежом. Политическая хроника

Конечно, кадеты «прогрессивная» партия, конечно, г. Петрункевич несравненно «лучше» г. Пуришкевича[105] и даже г. Гучкова[106]; конечно, кадеты стоят за «землю и волю». Но мы, социал-демократы, должны предоставить самим кадетам доказывать все эти несомненные истины: они в этом достаточно заинтересованы, и у них для этого имеется огромный аппарат легальной прессы и необходимое количество ораторов, располагающих полным каталогом всех заслуг и достоинств кадетской партии. Мы же должны в эту либеральную агитацию вносить наш социал-демократический корректив. Конечно, скажем мы, г. Петрункевич лучше г. Пуришкевича («меньшее зло»), но суть дела в том, что тактика г. Петрункевича не способна избавить вас, граждане, от государственной диктатуры г. Пуришкевича. Конечно, кадеты стоят за «землю и волю», но их политическая гегемония не даст народу ни земли, ни воли. Но вы, граждане избиратели или выборщики, не разделяете в лице вашего большинства этого нашего взгляда. Вы требуете, чтобы мы помогли вам своими голосами подавить черносотенцев и послать в Думу г. Петрункевича. Мы сделаем это. Ибо если в Думу попадет Пуришкевич, он поможет вам сохранить вашу веру в Петрункевича^{31}, и в вашем сознании вся ответственность падет на нас. Этого мы не хотим. Мы идем вам навстречу. Мы голосуем за вашего кандидата, чтобы показать вам, что вы стоите на ложном пути. Так скажем мы на избирательных собраниях. И если наши мотивы будут пока безразличны для тех граждан, которые все равно думали голосовать за кадета, то они будут далеко не безразличны для социал-демократически настроенных избирателей в тех случаях, когда мы их побуждаем голосовать за депутата, которого они политически переросли.

V

Выше сказано, что при первой постановке вопроса мы выступаем адвокатами кадетов, при второй – обличителями. Конечно, я вовсе не хочу этим сказать, будто товарищ Плеханов рекомендует нам отождествляться с кадетами или хотя бы только умалчивать обо всех их грехах. Ведь и адвокат не отождествляется с подсудимым и не отрицает его преступления; он защищает его, он выдвигает на свет, главным образом, его добрые стороны и те обстоятельства, которые смягчают вину.

В сжатой формуле агитация первого типа может быть выражена так: «хотя у кандидата NN, как у кадета, есть тысяча недостатков, но за всем тем у него имеются такие достоинства, как у оппозиционного политика, как у борца за „землю и волю“, которые дают ему право представительствовать народ в Государственной Думе».

Вторая формула будет такова: «хотя у кандидата NN, как у кадета, есть тысяча достоинств, но за всем тем он совершенно непригоден для борьбы за „землю и волю“, – и чтобы доказать вам это, мы вам поможем послать его в Государственную Думу».

В этом различии – целый мир политической агитации.

Могут возразить, что «пригодность» и «непригодность» кадетов для разрешения революционных задач не нужно понимать абсолютно. Сегодня непригодные, они завтра сделаются пригодными под влиянием обстоятельств, которым они сами бессознательно идут навстречу. Совершенно верно. Но я думаю, что именно агитация второго типа будет в наивысшей мере содействовать революционному перерождению жизнеспособных элементов конституционно-демократической партии.

Я здесь считаю уместным повторить то, на чем никогда не устану настаивать: не нужно отождествлять марксистское исследование с социал-демократической агитацией. Между ними не может быть противоречия, но они и не тождественны. Они относятся друг к другу, как наука к искусству, как теория к практике. Пусть объективный анализ социально-исторических отношений заставит нас, марксистов, даже прийти к выводу, что победа демократической нации означает диктатуру кадетов; но мы, социал-демократы, больше всего сделаем для ускорения этого процесса и для углубления социального содержания грядущей буржуазно-демократической диктатуры, если будем теперь беспощадно разоблачать полную непригодность кадетской партии для роли политического вождя революционной нации. Такова диалектика политики!

Поддерживая буржуазную демократию, толкать ее на путь революции!

«Речь» на это отвечает так: «поддерживать нас мы вам охотно разрешим; в угоду вашему доктринерству мы вам даже позволим называть нас буржуазной демократией; но толкаться – нет, уж это извините!»

В N от 15 ноября сказано буквально следующее:

«Вот это-то стремление социал-демократии („толкать всю буржуазную демократию на путь революции и делать из Думы в целом орудие революции“) должно встретить самый резкий и решительный отпор со стороны „буржуазной демократии“ и даже той ее части, которая стоит за соглашения… Необходимо раз навсегда установить, что толкать „буржуазную демократию“ и Думу куда бы то ни было социал-демократии не удастся. „Буржуазная демократия“ идет в Думу, чтобы законодательствовать…»^{32}.

И потом опять: «Буржуазная демократия… за лозунгом социал-демократии не пойдет и толкать себя не позволит…»