Перед изгнанием. 1887-1919

Кланяйся Елене Платоновне, Матвею Ивановичу[181] и всему Кореизу. Скажи тете Соне, что я ужасно сожалею, что ты не взял меня с собой в Крым, и что она увидит Кореиз без меня. Кланяйся тете Ине и дяде Паше, поцелуй всех детей, а также и себя (в зеркале). До свидания, ангел мой! Очень, очень, преочень скучаю без тебя! Будь пай и поцелуй за меня Дюдюшу и Варвару Михайловну[182]. Папа и Николай тебя обнимают. Христос с тобой!

Твоя мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 9-10 об.

* * *

Петербург

16 марта 1894

Дорогой мой Фелюнькин!

Твое милое письмо меня очень обрадовало. Благодарю и целую тебя за него. Надеюсь, что твой скворец поет и что я скоро с ним познакомлюсь. Сегодня я видела детей Кутузовых: Марину, Васю, Татусю, Сережу и Соню[183]. Они ужасно, ужасно сожалеют, что Вас тут нет! Все очень выросли, и один милее другого. Видела я тоже Сумароковых Кити и Зинок[184]. Они много про Вас расспрашивали, Ольга тоже. Обедала я у Елизаветы Маврикиевны[185], которая целует тебя и Николая и кланяется Дюдюше[186]. Она дала мне для тебя конфету с финтифлюшками, как ты их любишь, и очень жалеет, что я тебя не привезла в Петербург. Скажи няне, что Великая княгиня никак не может найти другой няни для своих детей и, если она приедет в Петербург, ее, пожалуй, возьмут силой!.. Поцелуй ручку у Бабушки[187] и обними за меня Варвару Михайловну и Надежду Павловну. Благодарю за все письма, без которых мне было бы очень грустно! Половина первого ночи, очень и очень пора спать, не правда ли? Обнимаю тебя крепко, прекрепко, мой славный, хороший Феликс. Папа тоже тебя обнимает. Христос с тобой. Твоя мама.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 22–23 об.

* * *

Село Архангельское

20 августа 1894

Милый мой мальчик,

Мы рады узнать, что вы благополучно доехали до Симферополя и что вам теперь тепло. Здесь погода отчаянная, дождь так и льет, всего 8˚, 10˚ в доме грустно и пусто без тебя, т. ч. мы все рады уехать отсюда! Когда мы с вами простились в вагоне и вернулись к нашему экипажу, оказалось, что в нем забыли чай, сахар и сухари!.. Воображаю, сколько это происшествие причинило суеты и хлопот бедной Дюдюше! Мы зашли в дом, где нас ждал Султанов[188], осмотрели церковь и потом отправились завтракать в «Славянском базаре», где мы встретили нескольких знакомых и, между прочим, тетю Машу и тетю Лелю, которые самостоятельно явились в общий зал! Скажи это Бабушке. После завтрака мы отправились по магазинам и заказали шубу Николаю. Вернулись к обеду домой и застали в Архангельском дядю Жоржа[189]. Об Фрикадельке, увы! ни слуху, ни духу! Вчера за завтраком в Ильинском[190] я объявила об ее исчезновении, и все страшно жалели бедную Фриканда-Фрикассе-Макарони!.. Тетушка Голицына с тетей Сашей[191] приезжали с нами прощаться вчера, а потом пошла укладка и разборка до вечера! После чая я сыграла семь партий в «Тальму» с тетей Вотей[192] и выиграла их подряд! Теперь пора собираться, еще много дела до отъезда. До свидания, прелесть моя. Будь пай. Поцелуй за меня ручки у Бабушки и обними Дюдюшу и Варвару Михайловну. Кланяйся тете Инне и <всем>. Крепко тебя обнимаю. Христос с тобой! Мама.

Николай тебя целует, кланяется всем, всем и будет писать из Парижа.

ГИМ ОПИ. Ф. 411 Ед. хр. 35. Л. 30–31 об.

* * *

Ровеньки

21 сентября 1896

Милый мой Фелюнка,

Вчера я писала Николаю, а сегодня тебе, и так буду продолжать еще недельку, надеюсь, не больше, т. к. очень скучно без вас и очень пора к вам вернуться! Сегодня утром Папа был на охоте с Захаровым и Османом – привез две утки. После завтрака мы отправились вместе за 6 верст отсюда и сделали загон, но ничего не видели. Иван приехал с самоваром и чаем, мы расположились под ивой в живописном местечке, напоминающем Крым, и начали пить чай, как вдруг появился незваный гость: из-под густой травы смотрела на нас не волк, не птица, не заяц, а… простая хрюшка, настоящая свинья: Мы угостили ее бисквитами, которые, по-видимому, ей очень понравились и которые она, конечно, в первый и в последний раз поела. Затем мы поехали дальше и сделали второй загон, более удачный: выскочили две лисицы и зайц[193]. Одну лисицу Папа убил, а те проскочили благополучно. Попалась еще одна куропатка, остальные улетели, также и перепелки – их Осман напугал, стал за ними гнаться, т. ч. невозможно было стрелять, за это ему досталось от Захара. Вернулись домой к 7-ми часам к обеду, а почта пришла без письма от вас! Теперь пора спать, Папа собирается завтра на охоту в 6 часов утра! Спи спокойно, ангел мой, целую тебя крепко, крошка. Завтра окончу письмо и, надеюсь, получу от вас известие, а то одних телеграмм нам мало!

Воскресение вечером