Перед лицом смерти

– Этого я не знаю. Однажды я случайно подслушала разговор между твоей бабушкой и твоим отцом. Только твоя бабушка и дядя могут рассказать тебе всю правду о твоей матери.

Виктория была в таком возбуждённом состояние, желая поскорей узнать всё о своей матери, что даже мысли о болезни ушли на второй план.

– Я сейчас же поеду к бабушке и заставлю её рассказать мне о матери.

– Но ты не можешь ехать в таком состояние, давай я попрошу Григория, чтобы он тебя отвёз.

– Нет, Анна, не надо, я сама, – протараторила Виктория и быстренько выскочила во двор.

Дрожащей рукой открыв дверцу машины, она уже собиралась сесть за руль, как её остановила Анна:

– Прошу тебя, не езжай сама, или подожди до завтра…

– Анна, всё будет хорошо, – успокоительно похлопала няню по плечу Виктория. – И не пытайся меня остановить, – сказала она своим обычным уверенным тоном, так что Анне ничего не оставалось, как отпустить её.

Виктория ехала очень быстро, размышляя про себя, что она скажет бабушке и какими словами она будет её упрекать за такой обман. Но оказавшись с ней рядом и поймав на себе её строгий, показавшийся ей даже презрительным взгляд, она сразу растерялась, не зная с чего начать.

Ида Артуровна, которой уже было за семьдесят, выглядела ещё очень даже свежей, полной энергии женщиной. Её королевская осанка и горделиво приподнятая голова дополняли её высокомерный взгляд, придавая ей вид недоступности. Виктория всегда её немного опасалась, стараясь встречаться с ней как можно реже, а если им всё-таки приходилось сталкиваться, то их разговор ограничивался несколькими ничего незначащими фразами. Но в данном случае серьёзного разговора было не избежать, и Виктория, посмотрев бабушке прямо в глаза, требовательно произнесла:

– Я хочу знать всё о своей матери. Я знаю, что она не умерла.

Ида Артуровна мгновенно побледнела, а в глазах показался испуг. Растерянно смотря на внучку, она молчала.

– Что с моей матерью? Я хочу знать, почему вы все меня обманывали, – снова потребовала Виктория.

Ида Артуровна уже было успела прийти в себя, снова облекшись в маску безразличия.

– Я не понимаю, что ты от меня хочешь, – спокойно произнесла она.

– Ты всё прекрасно понимаешь, бабушка, – Виктория вся дрожала, еле сдерживаясь, чтоб не начать кричать. – Я прошу тебя по-хорошему, расскажи мне о маме.

– У тебя нет матери, – с досадой бросила Ида Артуровна, – по крайне мере, я ничего не хочу о ней знать.

– Зато я хочу, – с мольбой посмотрела на неё Виктория, – умоляю тебя…

– Я не могу тебе о ней ничего рассказать, я не видела её восемнадцать лет и понятия не имею, где она сейчас может находиться.

– Но почему вы меня столько лет обманывали?

Ида Артуровна равнодушно пожала плечами:

– А мы тебя и не обманывали. Для нас всех её просто больше не существовало. Слишком много страданий она принесла нашей семье…

– Но что она вам сделала? Расскажи?..

– Ничего я тебе не буду рассказывать. Это не моя тайна.

Виктория начала терять терпение.

– Что ещё за тайны? – раздражённо кинула она. – Можешь ты мне, наконец, всё толком объяснить.

– Не говори со мной таким тоном, – строго посмотрела на внучку Ида Артуровна. – Я не желаю говорить с тобой на эту тему.

Понимая, что угрозами от бабушки ничего не добьёшься, Виктория решила попробовать взять её жалостью.

– Я смертельно больна, – медленно произнесла она, – и перед смертью я бы хотела её увидеть.

Ида Артуровна посмотрела на внучку, словно на сумасшедшую:

– Что ты ещё выдумала? Очень, я тебе скажу, плохая шутка.

– Это не шутка. У меня нашли раковое уплотнение на шее. Надо пройти курс облучения. Но я же знаю, что это всё бесполезно. Это только лишние мучения.

На какой-то миг, как показалось Виктории, в глазах бабушки промелькнуло чувство страха.

– Это правда? – почти прошептала она.

Виктория молча кивнула.

Ида Артуровна несколько секунд колебалась, и Виктория уже было подумала, что она ей сейчас всё расскажет, как та вдруг холодно произнесла:

– Ну тогда тебе тем более не стоит ничего знать. Зачем тебе теперь всё это.

– Бабушка!.. – не могла поверить такой хладнокровности Виктория. – Как ты можешь? Какая ты жестокая, – прокричала она, смотря ей прямо в глаза. – Я требую, чтобы ты мне рассказала!

– Это что тут за крики? – раздался вдруг спокойный голос Альберта Райх, неожиданно зашедшего в комнату, и обе женщины устремили свой взгляд на невысокого, худощавого мужчину, одетого в строгий серый костюм.

Виктория, которая до сих пор не испытывала к своему дяде никаких особых родственных чувств, кинулась ему в объятья, словно он был ей самым родным человеком. Удивившись такому поведению племянницы, тот стоял ошеломлённый, не зная, что делать.

– Виктория, что с тобой? – растерянно спросил он.

Но Виктория только расплакалась ещё сильнее.

Альберт вопросительно посмотрел на мать:

– Может ты мне всё объяснишь?

Та язвительно ухмыльнулась:

– Она узнала, что Александра жива, и требует от меня, чтобы я помогла ей найти её.

Виктория отстранилась от дяди и умоляюще посмотрела на него:

– Прошу тебя, дядя Альберт, помоги мне, – тихо произнесла она, испугавшись внезапной бледности его лица.