Перед падением

— Если исходить из его нынешней рыночной цены, — говорит Пэйдж, — стоимость фонда составляет сто три миллиона долларов.

Сидящий рядом с Элеонорой Дуг издает такой звук, словно кто-то сдавливает ему гортань. Лицо Элеоноры вспыхивает. Она смущена алчностью, которую так явно демонстрирует ее супруг, и знает, что если посмотрит на Дуга в эту секунду, то увидит на его лице дурацкую ухмылку.

— Большая часть наследства — шестьдесят процентов — станет доступной Джей-Джею по достижении им возраста сорока лет. Пятнадцать процентов — после того, как ему исполнится тридцать. И еще пятнадцать — в двадцать один год. Оставшиеся десять процентов предназначены для того, чтобы он получил соответствующее воспитание и образование в детские и юношеские годы.

Элеонора буквально чувствует, как сидящий рядом с ней Дуг в уме лихорадочно пытается произвести подсчеты.

— Эти десять процентов составляют десять миллионов триста тысяч долларов — если опять-таки исходить из текущей рыночной стоимости наследуемых активов, — вносит ясность в ситуацию Ларри Пэйдж.

Элеонора видит, как за окном летают птицы. Она вспоминает, как несла мальчика на руках к машине в тот день, когда они с Дугом забирали его из больницы. Он оказался тяжелым — гораздо тяжелее, чем она думала. У них не было детского сиденья-бустера, поэтому Дуг сложил стопкой на заднем сиденье несколько одеял. Потом они остановились около универмага «Таргет» и некоторое время сидели молча, слушая, как двигатель работает на холостом ходу. Затем Элеонора посмотрела на Дуга.

Сделав непроницаемое лицо, тот спросил: «Что?» — «Скажи им, что нам нужно сиденье-бустер. И объясни, что ребенку четыре года». Дуг явно хотел заспорить: «Кто, я? В «Таргете»? Да я ненавижу этот чертов «Таргет!» — но не стал этого делать, а молча толкнул плечом дверь, выбрался на улицу и отправился в магазин. Элеонора обернулась, посмотрела на сидящего на заднем сиденье Джей-Джея и спросила: «Ты в порядке?»

Мальчик кивнул, и его тут же вырвало на спинку водительского сиденья.

В разговор вступает сидящий слева от Пэйджа мужчина.

— Миссис Данливи, меня зовут Фред Каттер. Моя фирма управляет финансами вашего погибшего зятя.

Значит, он не адвокат, думает Элеонора.

— Я занимался разработкой финансовой схемы по оплате текущих ежемесячных расходов и расходов на образование детей семьи Уайтхед, — продолжает тем временем Каттер, — с которой буду рад ознакомить в любое удобное для вас время.

Элеонора, сделав над собой усилие, бросает взгляд на Дуга. Как она и предполагала, он улыбается.

— Вероятно, распорядителем фонда являюсь я, — предполагает Элеонора. — Ведь так?

— Верно, — отвечает Пэйдж, — но на случай, если вы не захотите взять на себя эти обязанности, мистер и миссис Уайтхед предусмотрели их переход к другому человеку.

Элеонора чувствует, как сидящий рядом с ней Дуг напрягается при мысли, что должность распорядителя фонда может достаться не его жене, а кому-то другому.

— Нет, — говорит она. — Речь идет о моем племяннике, и я хочу, чтобы он жил со мной. Просто мне нужна ясность. Значит, именно я назначена распорядителем фонда, а не…

Элеонора на мгновение, не меняя положения головы, переводит взгляд на мужа. Пэйдж замечает это.

— Да, — отвечает он. — Именно вы назначены опекуном мальчика и распорядителем фонда.

— Ладно, — говорит Элеонора после небольшой паузы.

— В течение нескольких следующих недель мне необходимо будет встретиться с вами для подписания ряда документов. Я имею в виду, что мы вполне можем приехать к вам, — поясняет Ларри Пэйдж. — Некоторые документы потребуют нотариального заверения. Вы хотите уже сегодня получить ключи от объектов недвижимого имущества?

Элеонора моргает, думая о жилище сестры — оно теперь превратилось в музей вещей, которые больше уже никогда не понадобятся ни Мэгги, ни ее близким. Одежда, мебель, набитый продуктами холодильник, полные книг и игрушек комнаты детей… Элеонора чувствует, как ее глаза наполняются слезами.

— Нет, не думаю, что… — Она умолкает, чтобы взять себя в руки.

— Я понимаю, — говорит Пэйдж. — И распоряжусь, чтобы ключи привезли вам домой позже.

— Может, кто-то сможет собрать вещи Джей-Джея у него в комнате? Игрушки, книжки. Одежду. Надеюсь, что это ему хоть немножко поможет.

Женщина, сидящая справа от Пэйджа, делает пометку в блокноте.

— Если вы захотите продать недвижимость, мы сможем вам оказать содействие, — сообщает Каттер. — В последний раз, когда я об этом узнавал, общая рыночная стоимость всех трех объектов составляла порядка тридцати миллионов долларов.

— А эти деньги тоже пойдут в фонд, — спрашивает Дуг, — или…

— Вырученные средства будут приплюсованы к той части наследства, которая предназначена на текущие расходы по воспитанию и образованию мальчика.

— Значит, десять миллионов превращаются в сорок миллионов.

— Дуг, — не выдерживает Элеонора. Тон ее реплики получается более резким, чем она рассчитывала.

Юристы делают вид, что ничего не слышали.

— Что? — На лице Дуга проступают недоумение и недовольство. — Я просто хотел уточнить.

Элеонора кивает и, разжав кулаки, убирает руки под стол.