Перед пробуждением

Синдзи показалось, что кто-то всемогущий на секунду выключил солнце и одновременно сжал его грудь. Как сквозь толстый слой воды до него доносилось окончание признания Рей:

– … В этом сне я спросила, что ты чувствуешь… ко мне, а ты в ответ меня поцеловал… Я прошу у тебя прощения, Икари-кун…

Парень пытался вдохнуть, но получалось с трудом. Он чувствовал себя очень, очень странно: он боялся Рей, злился на себя, злился на Рей, радовался не пойми чему и недоумевал одновременно, его разрывали десятки вопросов к этой невероятной девочке, которая сидела рядом и…

Плакала. Рей плакала, похоже, едва ли понимая, что с ней происходит.
Синдзи моргнул, немного приходя в себя и глядя на нее. Аянами поднесла к лицу руку, провела по щеке, посмотрела на влажные пальцы, потом перевела взгляд на него и, наконец, всхлипнула, тихо прошептав:

– Раскаяние… Это больно… Мне жаль, что я так поступила с тобой… Обманула тебя ради любопытства…

Синдзи, не раздумывая, взял ее за руку. Он все еще не понимал, как она смогла попасть с ним в один сон, все еще чувствовал, что она его предала, обокрала каким-то непонятным образом, но это уже теряло всякое значение. Глядя на нее, он с трудом представлял поступок, который не смог бы простить плачущей Рей.

– А-аянами… А… – Синдзи запнулся, глядя ей в глаза. Он очень хотел, чтобы она перестала плакать, и потому неожиданно для себя улыбнулся. – О чем ты хотела… Меня спросить?

Рей непонимающе моргала, роняя слезы, и приоткрыла рот.

– Я не понимаю… Что ты чувствуешь?.. Разве тебе не… Ты не… – девочка отчаянно перебирала в уме возможные чувства Икари, вызванные ее признанием, и не могла найти ничего подходящего, хоть и понимала, что это должно быть нечто очень, очень плохое.

– Н-нет, Аянами… То есть… Да, наверное… Я сам не понимаю, что я чувствую… Но, в общем, это неважно…

Девочка уткнулась носом ему в плечо, он вздрогнул и медленно, очень медленно и осторожно, боясь испугать эти секунды, обнял ее. В голове заполошно билась боль, она разбрасывала в стороны мысли, не давая Синдзи даже сосредоточиться на таком волнующем и одновременно пугающем моменте. Рей всхлипывала все реже, потом и вовсе затихла, но отстраняться не торопилась, а ему не хотелось ничего говорить или делать – шок признания, блеск слез, теплые объятия, влажное плечо… Синдзи представить не мог, что одновременно с болью можно чувствовать столько всего сразу.

– Икари… – тихо начала девочка, поднимая свои красные глаза на парня. – Объясни мне, пожалуйста, что я для тебя? И что ты для меня?

Синдзи вздохнул и отвел глаза:

– Я… Я не знаю, что тебе ответить… И я… Я не уверен…

Она осторожно подалась вперед, ловя его взгляд: несмотря ни на что, ей надо было знать.

– Икари-кун, что ты хотел сказать… целуя меня?

Парень был смущен, он не мог отвертеться от ответа, но попытку все же предпринял:

– Я… Не знаю, это ведь был твой сон… Я не уверен в своих… действиях там.

Аянами опустила глаза, в которых вновь блестели слезы:

– Нет… Это был общий сон, ты – это ты, я – это я…

Синдзи готов был провалиться сквозь землю, только бы прервать этот разговор. Он чувствовал себя ничтожеством, которого практически подвели за руку к столь желанным для него словам. Он был счастлив, потому что впервые понял, как они близки. Он негодовал и боялся, не принимая ее непонятного и пугающего дара сливать сны. Он…

– Ты… мне очень нравишься, Аянами.

Увы, Рей не была обыкновенной школьницей, хоть она и вполне очевидно смутилась, услышав признание. Однако решимости следующему вопросу это не убавило.

– Нравлюсь… Но кто я для тебя? Я знаю, что иногда целуют друзей. Женщин, с которыми хотят близости. Любимых. Кто я?

Ощущая всю кровь своего организма в коже лица, Синдзи набрался храбрости и постарался выразить все, что чувствовал:

– Ты… Ты очень дорога мне… Наверное, как… никто другой. Но точнее… Точнее я сказать не могу. Прости меня, Аянами. Я не могу тебя научить… Я и сам… хочу понять…

Он поднял глаза, ожидая увидеть разочарование и боль на лице голубоволосой девочки, но с изумлением обнаружил улыбку. Заплаканная и измученная едва знакомыми ощущениями Рей улыбалась своему уже бывшему наставнику.

– Икари-кун, как ты полагаешь, если мы поцелуемся, мы скорее поймем, что чувствуем друг к другу?

Синдзи был нокаутирован. Огромный соблазн испытать наяву свою мечту, невероятное смущение и растерянность, абсолютно лишняя мысль: "А ведь Аска предупреждала о первом поцелуе…" Перегруженный разум парня с протестующим воплем присудил победу соблазну, отдал команду кивнуть в ответ на вопрос и аварийно отключился, полагая, что и без него справятся.