Перед пробуждением

Синдзи внимательно посмотрел на Каору.

– Нет… Но неужели надо было подглядывать?

Нагиса пожал плечами:

– Не обязательно. Но, в конце концов, чем не повод начать разговор?

– А как насчет просто сказать "Эй, привет!" – беззлобно спросил Синдзи, массируя висок.

– Скучно, – сказал Каору. – К тому же, видишь, мы уже столько друг другу сказали, а если бы я сказал: "Эй, привет! Сестричка любит тебя?" – ты бы буркнул что-нибудь, покраснел и сбежал.

Синдзи улыбнулся: в открытой и ироничной манере Каору изъясняться было что-то притягательное. Пятое Дитя дружелюбно улыбнулся в ответ и жестом предложил двигаться подальше от школы:

– Ты не против немного пройтись? У меня есть много вопросов к тебе, Третье Дитя… О, не волнуйся, как только ты ответишь на мой первый, я, так и быть, не буду трогать ваше чувство…

…Каору возвращался домой усталый, будто весь день провел в изнурительной работе. На него навалилось общение – не социальные тренировки, не занятия по развитию социализации, не тренинги улучшения навыков общения, а именно общение. Разговор. Обмен эмоциональной информацией.

Он размышлял, ему было интересно узнать о своем временном коллеге как можно больше. Ему было приятно, что он собеседник, а не ученик или исполнитель роли.

"– Каору-кун, а каково это?…

– Быть искусственным человеком?

– Ну… Да… Если не хочешь – не отвечай…

– Но ты же спросил? Так ты хочешь знать, каково быть уродом, или нет?

– Я…

– Да ладно… Вот представь. Были люди, воспитанные без родителей медведями, волками. А меня воспитали… психологи. Представил?

– Нет…

– Вот и я – нет. А ведь так и было…

– И?

– Что – и? Сложно. Интересно. Изнурительно…"

Нагиса ухмыльнулся, вспоминая.
"Похоже, мне интереснее было выговориться, чем что-то узнать".
Но он, тем не менее, все же кое-что выяснил…
"– Нет, Каору-кун… Ну как ты не поймешь… Давай проще… Вот сострадание, забота, к примеру, когда хочется, чтобы кто-то не чувствовал ничего плохого…

– Вот котенок, Синдзи-кун. Если я задушу его, он не будет мучится – голодать, искать маму, корчиться от боли…

– НЕТ!!! Отпусти его!

– Но почему? Разве это не суть сострадания?

– Сострадание не отнимает жизнь!

– Жизнь? А если жизнь – и есть страдание? Синдзи-кун, ты как никто другой должен понимать, что жизнь – лишь сон, и иногда сон бывает кошмаром. Так зачем проникаться законами этого кошмара?

– Котята видят сны не так, как мы. И даже… Как тебе объяснить… Каждый из нас видит свои сны. Так зачем решать за других, когда им пробуждаться? Может, лучше просто помочь?

– Я не понимаю тебя, Синдзи-кун…

– Ха… Я и сам не понимаю… Слушай, раз уж ты его поймал… Давай отнесем котенка в приют? Из милосердия?

– Милосердие? Почему я должен это чувствовать?

– Не знаю, Каору-кун. Вообще-то, не должен… Но… Разве ты не хочешь?"

Каору размеренно шагал, ритмично набирая и высвобождая воздух легкими, сердце билось по-прежнему ровно, мозг работал, как и день, и месяц, и год назад, но что-то уже изменилось. Он поднял руку к глазам и потер пальцы друг о друга, вспоминая прикосновение к теплой шерстке, напрягся, прислушиваясь к едва слышному воображаемому урчанию.

Сигнал автомобиля вогнал его пульс в ритм автоматной очереди.
Парень вздрогнул, пропуская машину.
"Что это было? Черт бы побрал этого котенка…"
Общение… Эмоции, постоянная проверка реакции на сказанное, непрерывный стресс – вдруг не понравится?
"Зачем мне сны других? Черт бы побрал тебя, Синдзи Икари!"

Глава 10

Пустая крыша школы…

Ветер шаловливо подхватил какую-то скомканную бумажку, покатил ее и выбросил прочь за перила. Он проводил ее взглядом, осмотрелся. У самого вентиляционного короба сидели Рей и Аска, пристально глядя друг другу в глаза. "Гляделки? – изумился Синдзи. – С каких пор они увлеклись этим?". Он подошел поближе, маша рукой, но девочки никак не отреагировали, они даже не пошелохнулись.

Синдзи приблизился к Рей и тихонько позвал ее. Не услышав ответа, он всмотрелся и вдруг увидел, что ее легкие тонкие волосы не шелохнутся в набирающем силу ветерке.

– Аска? – неуверенно позвал он, переводя взгляд на немку и одновременно касаясь плеча Аянами. В момент прикосновения девочка рассыпалась прахом, взметнувшимся от налетевшего шквала.