Перед рассветом

Нашей страны больше нет, есть только территории и зоны ответственности частей миротворческого корпуса. На территориях занятых миротворцами тотальная безработица, преступность, болезни и голод. Больницы, школы, университеты закрыты, временно как нам говорят. Предприятия не работают, все службы распущены. Остались только комендатуры, подразделения миротворцев и части вспомогательного корпуса. По всем каналам телевидения и в других СМИ тщательно отобранные статисты ликуя поют осанну историческим решениям всенародно избранной правящей партии. В перерывах назойливая реклама, бесконечно тупые сериалы и убогие шоу. О массовых волнениях и голодных бунтах среди населения глухое молчание. Объявлен набор добровольцев для работ на концессиях. Их обещают хорошо кормить, от желающих отбою нет. В длинных очередях перед приемными пунктами новых рабов, давка и драки. Отбирают только биологически здоровых особей, по тестам определяют уровень интеллекта, психологической покорности. Здоровые, тупые и покорные вот кто им нужен. Всех остальных - Вон! На темные холодные улицы в бездну нищеты и отчаяния. Я тоже там, на улицах умирающего города.

Разговаривал с бывшим сослуживцем, случайно встретил его на улице, он завербовался в каратели. Он открыто смотрит мне в глаза и спокойно говорит:

-- А мне всё по хер, лишь бы платили.

-- А народ?

-- У нас нет народа, есть только покорное быдло ...

Поговорили. Через неделю узнал, его убили в другом регионе при подавлении восстания. Его жена пошла клянчить пособия и страховки. Ничего не получила. Жрать нечего, работы нет. По протекции и в качестве особой милости ее без конкурсного отбора как вдову карателя приняли на работу в обслуживающий персонал базы миротворцев, теперь она служит проституткой, своего ребенка эта сука сдала в специальный интернат. Мужики в каратели или в рабы, женщины в проститутки. Своих детей сдаем умирать в интернаты. И это наш народ? Это мы?

Все средства связи уничтожены. О том что происходит в других областях бывшей страны никто не знает. Коммуникации блокированы карателями, выезд из города запрещен. В ежедневных часовых телепрограммах показывают и передают, что другие города при миротворцах процветают, а счастливые и довольные люди на телеэкранах неустанно благодарят мудрую политику партии. Среди населения шепотом с оглядкой передаются слухи о массовых волнениях и уничтожении повстанцев. Миротворцы руки не марают, зато каратели жгут повстанцев с воздуха и давят наземной бронетехникой. Не так надо не так. Мелким группами их бить надо, не подставляться безоружной толпой под удар, а самим бить.

Надо искать повстанцев и вступить в их отряд. Драться надо, под такую мать! Драться! А не покорно вымирать.

Искал. Никого нет. Или конспирируются хорошо, или уже всех перебили.

Сегодня слышал сильный взрыв. Позднее узнал, что полностью уничтожена скульптурная группа, посвященная памяти защитников города. Страны нет, от ее истории остались одни развалины. Родина - Мать убита. А я жив, все ещё жив.

Я жив и не буду послушно умирать. Я жив и буду драться. Пусть в одиночку, пусть. Убьют? Так все равно умирать. А рабом или карателем быть не хочу. Не хочу! Вы слышите меня суки?! Не слышите? Ну ничего скоро услышите ...

Достать оружие. Миротворцы оккупанты со своих баз почти не выходят, а если появляются, то силами от роты и при полном штатном вооружении. При малейшем признаке опасности они сразу ведут огонь на поражение. По периметру их баз выставлена многочисленная отлично вооруженная охрана полностью обеспеченная техническими средствами слежения и обнаружения. Значит будем брать их пособников карателей. Таких предателей надо давить в первую очередь.

Прямо днем резанул первую группу. Четверо их было. Патруль у пункта вербовки рабов. Наглые и очень не осторожные. Привыкли к всеобщему покорному страху. По виду пьяные, или под наркотой, это хорошо, значит реакции замедленные. Первому с двух шагов метнул клинок столового ножа в глаз, попал. Второго почти сразу рубанул саперной лопаткой по шее, готов. Сорвал с падающего трупа автомат, из него расстрелял остальных. В очереди добровольных рабов никто не вмешался, все молча, тупо смотрели на происходящее. Собрал оружие, взял боеприпасы, ушел и затаился в соседнем доме. Только выбрал позицию и отдышался, как примчалась маневренная группа, десять карателей на старой бронемашине. Этих всех, кроме водителя и башенного стрелка - пулеметчика, положил из укрытия. Отступил проходными дворами, спустился в заброшенные стоки. Замел следы. Ушёл. Счет открыт. Завтра опять пойду.

Пока мой личный счет 55: 0. Для одного очень неплохо. А для бывшей страны и бывшего народа? Мало. Ничтожно мало. Нас миллионами уничтожают.