Перед рассветом

Спустя 10 минут её лежания к пирсу спустился ещё один боец в командирском плаще. Боец, увидев подходящего, встал, взял автомат и, пройдя мимо, устремился наверх в деревню. Новый часовой немного постоял, потоптался, а потом, когда предыдущий скрылся из виду, взял автомат и направился прямо к Вале. Его действия насторожили её, но она продолжала лежать в том же положении, что и до этого: на песчаном береге, наполовину засунув ноги в воду, подставив свои светлые грудные броневые пластины и тёмный живот небу. Когда часовой приблизился к ней уже на 3 метра, она открыла глаза: «Ну опять, блин! Приказывать, поорать надо!» – подумала она. Но подошедший заметил её движение, остановился и осторожно сел на песчаный бугорок и откинул автомат в сторону. Эти действия сильно удивили Валю, и она с интересом повернула голову в его сторону. Часовой немного посмотрел на неё и потом снял капюшон вместе с балаклавой.

– Юрий Дмитриевич! – она резко перевернулась и села на корточки. Дядька положил снятое на землю и стал смотреть на неё очень печальными уставшими глазами, подперев подбородок кулаками. – Я Валя. Это я, Валентина, – неуверенно сказала она, указывая рукой себе в грудь.

– Что с вами сделали? – тихо спросил он, покачав головой. – Что со Светиком? – он спросил ещё тише.

– Юрий Дмитриевич, Света жива. Она уже общалась с Катей… – по лицу она увидела, что он чуть-чуть удивился. – Вам не рассказывали?

– Валентина, – обратился он, наморщив лоб, – я уже несколько недель не возвращался, нас не пускают и… – он тяжело вздохнул, – и держат под прицелом.

– Нас тоже, – она опустила взгляд, – но это неважно. Света жива и… – она посмотрела по сторонам, чтобы никто не наблюдал, – она хочет уйти прочь от сюда вместе с вами. И мы тоже…

– И куда же? – также печально спросил он.

– Юрий Дмитриевич, – она подошла поближе к нему, – я вижу, что вы не верите в то, что я – это я. Как мне доказать? Скажите.

– Валентина, я верю, – он поднял взгляд. – Больше тебе скажу, нам сообщили об этом, не подробно, но сообщили. Так что, не надо как-то оправдываться и доказывать мне что-либо.

– Вы думаете, что мы добровольно на это согласились?

– Нет, не думаю, – он посмотрел ей прямо в глаза. – Откуда у тебя такие мысли?

– Кати и Юре именно так сказали.

– Вот сволочи, – тихо сказал он, вновь опустив взгляд. – Когда Света выйдет, ты не знаешь?

– Юрий Дмитриевич, – она аккуратно взяла его за руку, видя, что он не до конца уверен в своих словах, – она очень любит вас, и Катю, и сделает всё ради вас обоих.

– Не надо всё, – он положил ладошку сверху на её руку, – я рад, что вы целы…

– Спасибо, – улыбнулась она, видя, что дядька чуть повеселел. – У вас всё в порядке?

– В порядке? Не в порядке? Не знаю… – проговорил он. Ещё раз взглянув в его уставшие глаза, Валя поняла, что ему просто всё равно, ему безразличен её внешний вид, он замучен, о чём говорили ужасно большие мешки под глазами, он буквально убит изнутри, а её появление для него, как огонёк надежды на что-то лучшее.

– Что произошло, пока мы были в бункере? – она обхватила его за руки.

– Ничего. Ходили в разные места. Кто-то умер от радиации. Кто-то от пули. Ничего не произошло, Валентина. Ничего, – говорил он, смотря на воду.

– Юрий Дмитриевич, пожалуйста, не говорите так, – она тихо коснулась своим носом его головы, – вы моя, Надина, Юрина, Светина, Катина последняя надежда. Мы не можем без вас, – попыталась его приободрить, осознав причины его психологического состояния. – Вы очень сильный человек. Прошу вас, помогите.

– Валентина, конечно, я помогу, – вздохнув, он проговорил. – У меня никого уже нет, кроме вас, но нельзя действовать, не разобравшись. Если бы я знал, то я бы ни за что не повёл бы в тот проклятый день в этот проклятый бункер никого, но что тогда можно было сделать?

– Ничего, – согласилась она, выдохнув.

– Давай узнаем кто, где и как?

– Спасибо, – улыбнулась она, увидев, что у этого постаревшего дядьки меняется настроение.

– А как остальные девчонки? Как Дария? – он остановился, заметив опечаленный взгляд Вали. – Что такое?

– Она умерла, – призналась она, помолчав несколько секунд.

У дядьки сразу поменялся взгляд с немного радостного на вновь опечаленный, он встал и осторожно подошёл к ней прямо в плотную.