Перед рассветом

Алекс стоял в дверях капитанской каюты, мрачно наблюдая, как Саймон Грэнджер торопливо обувается.

— Позвольте мне на этот раз пойти с вами. Капитан поднял свою вихрастую голову и усмехнулся:

— Верно, надо было взять вас с собой. Раздеться догола под дулом пистолета и бродить в таком виде по кишащим каннибалами джунглям — что может быть прекраснее! У вас остались бы совершенно незабываемые впечатления.

Алекс почувствовал, как краска стыда покрывает его лицо.

— Это ужасно, то, что он сделал. И бесчестно.

— Но совсем не глупо.

Алекс озадаченно посмотрел на капитана.

— Можно подумать, вы просто восхищаетесь этим негодяем.

Губы Саймона сложились в странную зловещую ухмылку.

— Меня всегда восхищал изощренный ум Райдера. — Улыбка погасла. — Но это не значит, что я позволю ему ускользнуть. Ну уж нет. Никуда он не денется.

Алекс кивнул, хоть и не был до конца уверен в искренности собеседника.

— Я содрогаюсь при мысли о том, что сейчас переживает бедная женщина.

— Мисс Макнайт? Джек не станет ее насиловать, если вы это имели в виду.

Алекс действительно хотел сказать именно это, но почувствовал некоторую неловкость, оттого что капитан без смущения назвал вещи своими именами, и поэтому, откашлявшись, спросил:

— Почему вы так в этом уверены?

Грэнджер лениво поднялся.

— Вы все время забываете, что я очень хорошо знаю Джека Райдера.

Алекс снова кашлянул, прочищая горло.

— Вы так и не сказали, могу ли я участвовать в следующей экспедиции на берег, — произнес он, от волнения крепко сжав руки за спиной.

В глазах Саймона мелькнул странный огонек.

— Хорошо, мистер Престон, на этот раз вы пойдете с нами.

* * *

Туземцы связали Индию по рукам и ногам, и затем, привязав ее к огромной палке, двое из них взвалили себе на плечи и понесли, словно молочного поросенка на вертеле. «Свинина длительного приготовления», — вспомнилось ей. Она готова была разразиться рыданиями, но вместо этого лишь крепче стиснула зубы. Только не кричать. Ни за что.

Она даже не сопротивлялась — все равно бесполезно: в схватке ее могли убить или ударить так сильно, что она потеряла бы сознание, в то время как скоро ей понадобятся все ее силы, как физические, так и умственные. Если ей подвернется хоть малейший шанс выпутаться, она ни за что его не упустит.

Было очень неудобно путешествовать по джунглям, болтаясь на шесте, словно детская люлька. Руки и ноги у нее мгновенно затекли. Туземцы почти сразу свернули с дорожки и теперь шли только им известными тропами, спрятанными в высоких камышовых зарослях. Канаты ползучих лиан надежно скрывали их от посторонних глаз. Никто не сможет отыскать ее. С каждым шагом надежда на спасение становилась все призрачнее. Саймон Грэнджер в погоне за Джеком пройдет мимо этой потайной тропки: он ведь уверен, что Индия никуда от Райдера не денется. А сам Райдер — человек, который грозился уплыть без нее и бросить ее одну на съедение каннибалам, — вряд ли бросится ей на помощь. Он совсем не похож на благородного рыцаря.

Тот факт, что Джек предупреждал ее насчет каннибалов, нисколько не оправдывал его в глазах Индии: он наверняка понимал, какой опасности подвергает ее, и все-таки потащил за собой через дикие джунгли. Если кто и заслуживает, чтобы его сварили заживо, так это негодяй по имени Джек Райдер.

Ярко-зеленые пятна качающихся над головой веток плясали у Индии перед глазами, и она яростно заморгала. Только бы не заплакать! Не заплакать и не закричать.

Вскоре джунгли наполнились новыми запахами; судя по всему, деревня была уже близко. До Индии донеслись женские голоса и пронзительный детский смех. Ее охватил всепоглощающий ужас, кровь застучала в висках, а живот вдруг скрутило с такой силой, что бедняжку чуть не вырвало.

Вскоре показалась деревня, состоявшая из дюжины хижин, чьи каркасы из шестов и крыши пальмовых листьев приподнимались над землей не более чем на пять футов, повсюду валялись смердящие остатки рыбных костей, гниющая кожура бананов и плодов хлебного дерева.

Вся деревня собралась поглазеть на добычу. Женщины и дети с трудом продирались через кучи нечистот. Воздух вокруг Индии наполнился зловонием потных немытых тел. У обитателей деревни были косматые нечесаные волосы и черные лица с приплюснутыми носами. Все, как один, уставились на пленницу широко открытыми глазами и галдели не переставая. Чья-то чумазая рука схватила часы, пришпиленные к ее корсажу, и оторвала их. Проворные пальцы ощупывали ее бедра и живот, словно оценивая, сколько мяса им достанется.

— Не прикасайтесь ко мне! — взвизгнула Индия сдавленным голосом. Правда, вряд ли кто-нибудь здесь понимал по-английски, и она судорожно искала в памяти подходящее выражение на местном наречии.

Один из островитян, невероятно высокий и худой, с мертвенно-бледной кожей и рыжими вьющимися волосами, так сильно ущипнул Индию за грудь, что на глазах у нее выступили слезы.

— Прочь, — наконец решившись, прокричала Индия ему в лицо. Он засмеялся, обнажая гнилые зубы, покрытые красными пятнами от частого употребления бетеля,[7] но больше ее не трогал.