Перед рассветом

Индия уже не притворялась, будто не смотрит на него: приоткрыв от удивления рот, она уставилась на Джека широко раскрытыми глазами. От вида его прекрасного обнаженного тела сердце ее забилось так сильно и часто, что она почти задрожала.

— Нижнее белье можете оставить, если хотите, — великодушно продолжил он, — оно и так высохнет. А все остальное нужно снять.

— Но… п-почему? — Ее голос сорвался на высокой ноте.

— Потому, — передразнил он и подошел ближе к ней. — Потому что ваша чертова юбка теперь уже вообще никогда не высохнет и потому что в здешнем климате очень опасно носить мокрую одежду — гораздо опаснее, чем вы думаете. — Джек стоял так близко, что его твердые чресла прижимались к ее телу, а теплое дыхание ласкало щеку. Наклонившись еще ближе, он продолжил: — И еще потому, что вам просто необходимо ощутить на своей коже теплое прикосновение тропического бриза, если хотите написать об этих местах что-нибудь стоящее.

Индия медленно покачала головой. Она вся затрепетала, ощущая близость его горячего обнаженного тела, чувствуя опасную, неконтролируемую и непреодолимую силу притяжения, возникшую между ними.

— Нет, — наконец выдавила она.

В глубине его невероятно синих глаз вспыхнул дразнящий огонек.

— Ходить босиком по пляжу довольно рискованно — если порежетесь об обломок коралла, то промучаетесь со своей раной не один год. А если наступите на рыбью кость… — Джек пожал плечами.

Индия сглотнула.

— Это шантаж?

— Да, — сказал он, и на его губах заиграла усмешка. Индия еще некоторое время наблюдала, как с темных мокрых волос Джека стекает вода: она струйкой скатилась по золотистой коже щеки и потекла по шее. От каждого вздоха его обнаженная грудь вздымалась прямо перед ее носом. Она ощутила пьянящий аромат его тела, и голова у нее пошла кругом. Потом она увидела, как смягчился его рот, и чуть не закричала. Она должна что-нибудь предпринять, что-нибудь сказать или сделать, чтобы разорвать это невыносимое напряжение, возникшее между ними.

И кроме того, хорошо бы вернуть туфли.

— Так и быть, — наконец проговорила Индия и, подняв руки, чтобы отстранить от себя его голый торс, коротко кивнула, выражая согласие. — Договорились.

* * *

«Хорошо, что море уже близко», — подумал Джек, глядя, как Индия с трудом ковыляет по дорожке. Туфли ее издавали чмокающий звук, тяжелая мокрая юбка шелестела при каждом шаге.

Как только стало ясно, что Джек и не думал надевать мокрые брюки и рубаху, Индия тотчас же настояла на том, что должна идти впереди него. Впрочем, он не возражал. Зачем оскорблять целомудрие дамы. Надо быть полным идиотом, чтобы заставлять ее всю дорогу лицезреть его голый зад. Но возможно, если бы его спутница знала, какие неприлично плотские мысли бродят сейчас в его голове, то сочла бы это меньшим из двух зол. Без жесткого корсета мокрая блузка и сорочка облегали ее так, что Джеку была видна каждая выпуклость ее тела, каждый изгиб или впадинка. А тело у Индии оказалось и в самом деле великолепным: груди полные, округлые и крепкие, живот плоский, ноги сильные, исходившие все джунгли и пустыни мира…

Правда, она совсем не походила на женщин, которые обычно его привлекали, и Джек неустанно себе об этом напоминал. О да, сильная и дерзкая, умная, обладающая парадоксальным чувством юмора, которым он не мог не восхищаться, но совсем не такая, какой ее создал Бог. Сколько же чепухи пряталось в этой маленькой головке. Изображает из себя какую-то чопорную шотландскую старую деву, строгую, несексуальную и совершенно непробиваемую — настоящее чудовище.

И потом… Что это за история с так называемым научным экспериментом, который она провела с одной лишь целью: узнать, чего лишится, отказавшись от брачных уз. Впрочем, тот поцелуй…

Всякий раз, когда Джек вспоминал о поцелуе, кровь закипала в его жилах и грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Бог мой! Это было как мед или вино, тот поцелуй: сладостный, жаркий и невероятно чувственный.

Теперь Джек невольно снова стал вспоминать, как это было, и тут Индия остановилась и обернулась — уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке: она заметила в небе огромного морского орла.

Джек поднял взгляд на орла, посмотрел на его распростертые крылья в бликах заходящего солнца, однако думал только об одном… Он мечтал опрокинуть Индию прямо на мягкий песок уединенного пляжа, где легкий ветерок нежно играет верхушками пальм и волны с шумом накатываются на берег. Вот он срывает с нее остатки ее строгой, такой по-английски чопорной одежды, и солнечные лучи сразу начинают танцевать в потаенных изгибах ее тела. Его взору открывается ровная кожа ее прекрасной белой, почти прозрачной груди, длинных стройных ног. Он касается ее, пробует на вкус… Это прикосновение вызывает в нем такое сильное, необузданное желание, что он содрогается…

— Слава Богу!

Услышав голос Индии, Джек очнулся и, оглядевшись, понял, что под ногами у них уже не земля, а песок, а впереди — бирюзовая прозрачная гладь воды в лагуне, отделенная от них лишь тонкой завесой папоротника и широколистных кустов между высокими пальмами.