Перед тобой земля

Из разговора о Николае Степановиче записываю следующие слова АА: "Цех собой знаменовал распадение этой группы - Кузмина, Зноско и т. д. Они постепенно стали реже видеться, Зноско перестал быть секретарем "Аполлона", Потемкин в "Сатирикон" ушел. Толстой в 1912 году, кажется, переехал в Москву жить. И тут уже совсем другая ориентация... Эта компания была как вокруг Вяч. Иванова, а новая - была враждебной "башне" (Вячеслав тоже уехал в 13-ом году в Москву. Пока он был здесь, были натянутые отношения). Здесь новая группировка образовалась: Лозинский, Мандельштам, Городецкий, Нарбут, Зенкевич и т. д. Здесь уже меньше было ресторанов, таких -"Альбертов", больше заседаний цеха, больше символизма. Менее снобистской была компания".

О стихотворении "Сон Адама" АА сказала:

"Что-то такое от Виньи... Он очень увлекался Виньи. Очень любил "La col re de Sampson" (я считала, что это очень скучно). ... Гете совсем не чувствовал и не понимал, оттого что немецкого языка не знал, отчасти оттого, что германская культура была ему совсем чужая. Я помню, как Фауста читал в 12-м году - совсем без пафоса читал".

О биографических чертах в "Отравл. тунике", в "Гондле", в "Черном Дике", в "Принцессе Зара", в "Романтических цветах" и в "Пути конквистадоров".

Некоторые из замечаний АА по поводу "Жемчугов" и "романтических цветов" я, вернувшись домой, отмечу на своих экземплярах.

АА посвящены, кроме других: "Озеро Чад" ("Сегодня особенно грустен..."), "Ахилл и Одессей" и "Я счастье разбил с торжеством свяотатца".

АА, сообщая все это и умоляя меня ни в коем случае этого не записывать, сказала, что все это рассказывает, только чтоб я сам мог уяснить себе кое-что в его творчестве.

Откровенность АА действительно беспримерна. Я все записываю - не все, конечно, далеко не все, - и совесть меня мучает... Но если бы этого всего я не записал, я бы и не запомнил ничего.

АА говорит, что много горя причинила Николаю Степановичу, считает, что она отчасти виновата в его гибели (нет, не гибели, АА как-то иначе сказала, и надо другое слово, но сейчас не могу его найти. Смысл - "нравственный").

АА говорит, что Срезневская ей передавала такие слова Николая Степановича про нее: "Она все-таки не разбила мою жизнь". АА сомневается в том, что Срезневская это не фантазирует...

Я: "Николай Степанович слишком мужественен был, чтоб говорить Срезневской так..."

АА: "Да... Наверное, Валя фантазирует!.." - и АА приводит в пример того, как мало о себе говорил Николай Степанович, вчерашние слова Мандельштама...

АА грустит о Николае Степановиче очень, и то, чему она невольно была виной, рассказывает как бы в наказанье себе.

АА рассказывает, что на даче Шмидта у нее была свинка и лицо ее было до глаз закрыто, чтоб не видно было страшной опухоли... Николай Степанович просил ее открыть лицо, говоря: "Тогда я вас разлюблю!" АА открывала лицо, показывала.

АА: "Но он не переставал любить!.. Говорил только, что "вы похожи на Екатерину II"".

АА считает "Гондлу" лучшим произведением Николая Степановича. "Звездный ужас" - любит, считает хорошим произведением.

"Отравленная туника" АА не нравится.

"Актеона" АА, считавшая совершенно обособленным произведением, после обдумывания и размышлений над ним в течение этих дней, склонна изменить свое мнение...

АА просит, чтоб я в ее книжке проставил даты "Огненного столпа"...

О друзьях Николая Степановича АА говорит, что друзей, близких, которым бы Николай Степанович сообщал о своей личной жизни все, не было. Зноско, Кузмин и др. - типичные литературные приятели. С Городецким было другое, чем с ними. Потому, что у Николая Степановича с Городецким были общие цели, добивались одного, были такой "боевой группой"...

Настоящими друзьями считались двое: Лозинский и Шилейко. Но если Лозинскому Николай Степанович что-нибудь и рассказывал, то это как в могиле... Лозинский никому ничего не скажет.

"Товарищ" (Жемчуга). АА говорит, что это более взрослое, по сравнению с другими стихами того периода, стихотворение.

Про "Огненный столп" (в линии отношения Николая Степановича к женщине) АА говорит: "Жестокая книжка!.."

"Отравленную тунику" Николай Степанович принес АА в 1919 году, летом (записываю это в исправление прежних записей, если они не такие)...

АА: "В 1919 году Николай Степанович часто заходил. Раз я вернулась домой и на столе нашла кусочек шоколаду... И сразу поняла, что это Коля оставил мне"...

13.06.1925

Когда АА читала стихи "Вечера" на "башне" или в других местах, люди спрашивали... а что думает Николай Степанович об этих стихах. Николай Степанович "Вечер" не любит. Отсюда создавалось впечатление, что Николай Степанович не понимает, не любит стихов АА.

Николай Степанович никогда, ни в Академии стиха, ни в других местах, не выступал с критикой стихов АА, никогда не говорил о них. АА ему запретила.

Николай Степанович не любил стихотворение АА "О это был прохладный день", - оно автобиографическое очень.

АА: "Он это не выражал, но я чувствовала, что ему неприятно. Не любил: "Муза-сестра заглянула в лицо".

АА про учеников Николая Степановича говорила ему: "Обезьян растишь".