Перед вахтой

— Это ваше, заработанное. Мне пришлось спорить с ними, что выписали гонорар по низшей ставке. Но, конечно, я ничего не выспорила, — развела она руками.

— Это низшая ставка? — сказал Антон. — Я и не мечтал о такой дьявольской удаче… Интересно, куда можно истратить такую сумму?

— Первый, маленький гонорар — это великое событие в жизни претендента на поэтические лавры, — задумчиво проговорил Григорий. — Это, можно сказать, не столько поощрение, сколько признание. Такое событие грех не отметить. Просто необходимо отметить.

— Антоша сам знает, что ему необходимо, — осадила Григория Анна Палеологовна. — Может быть, ему необходимо совсем другое.

— Другое получит в другой раз, — глянул Григорий исподлобья. — В сущности, кто его научил?

— Ты научил, старина, — весело сказал Антон. — Слава тебе. А за мной не пропадет.

— То — то, собственник… Ну, мы пошли, мама.

— Куда вы? И не поели.

— А мы еще не знаем куда, — сказал Григорий. — Можем мы себе такое позволить? Уходить из дому, не зная куда?

Антон добавил: — Пускай сегодня будет праздник. Можно? Ма-а-аленький такой праздничек.

— Можно, — улыбнулась Анна Палеологовна. — Я в тебе уверена, Антоша. Ты волевой мальчик. Ты подтянешь Гришу, когда он распустится. Я рада, что вы подружились.

Григорий ядовито сморщился.

— Поедем к Тамарище, — предложила Иринка.

— Больно учена, — пожал плечами Григорий. — Антон, тебе нравятся дамы, доискивающиеся до смысла жизни?

— Я сам иногда подозреваю, что в жизни есть какой — то смысл, — уклонился Антон от прямого ответа. — Почему бы и не пообщаться с человеком, который специально до него доискивается.

— Вообще-то она специально занимается переводами с английского, — растолковал Григорий. — Поиски смысла жизни — это ее хобби. Так сказать, занятие для заполнения свободного от основной работы времени. Ну, поедем, оснастившись соответствующим угощением.

Они зашли в колоссальный магазин на площади и стали выбирать угощение. Неопытный в коммерции, Антон считал, что чем продукт дороже, тем он вкуснее. Григорий разбирался в этом деле немногим лучше, и Иринка отстранила их от совершения закупочных операций. Они только стояли в очереди.

Спустя полчаса они вылезли из машины в тихом переулке, возле двухэтажного дома с пузатыми колоннами. Весь второй этаж этого дряхлого особняка был одной коммунальной квартирой с длинным коридором, куда выходили резные, с медными ручками, крашенные облупившейся уже белой краской двери. В коридоре пахло пищей и тряпками. Воздух был густой, стоячий, слоеный. Григорий стукнул по одной из дверей носком ботинка, и они зашли в большую, разгороженную пополам дубовым буфетом комнату.

Из кресла у окна, неторопливо отложив книгу, поднялась девушка. Такого роста, что полковник Гриф без колебаний поставил бы ее в первую шеренгу полка. Антон даже вздрогнул. В изумлении он стянул бескозырку.

Девушка приблизилась и радостно, будто она три дня нетерпеливо ждала его визита, сказала:

— Здравствуйте, хорошие люди. Ой, какого красавца вы привели в гости!

— Это мой младший товарищ, — представил Григорий. — Со второго курса. Стихотворец, спортсмен, скоро будет йогом и называется Антон.

Глаза девушки были на уровне глаз Антона, а вихры Григория рыжели где-то внизу.

Она сказала:

— Я называюсь Тамара. Снимайте ваши шинели и объясните мне, по какому случаю вы принесли эти кульки.

— Я уже говорил, что Антон стихотворец, — напомнил Григорий и, не сняв шинели, продемонстрировал в лицах всю историю о получении первого гонорара.

— Случай достаточно замечательный, чтобы выпить по этому поводу токайского, — решила Тамара. — Я постелю скатерть.

— Иногда пьют просто за знакомство, — сказал Антон, не собиравшийся пить.

— Что вы, ничего нельзя делать «просто», — возразила Тамара. — Каждый поступок должен иметь прочное обоснование, в нем должна быть необходимость. Иначе в мире начнется такая путаница…

За столом Тамара спросила Григория:

— Почему ты сказал, что Антон младший товарищ, когда у него на погонах две нашивки, а у тебя пусто?

— Нашивки ему дали за то, что он длинный и ходит в первой шеренге, — беззастенчиво растолковал Григорий. — Все длинные автоматически становятся командирами отделений и получают по две нашивки на плечо. А будь ты хоть семи пядей во лбу, да маленького роста, тебя сунут в последнюю шеренгу, и эдакий Антон станет покрикивать: «Эй там, на шкентеле, верблюд, не тяни ногу!»

— Вот до чего доводит человека зависть, — улыбнулась Тамара и поощрительно прикоснулась к руке Антона. — Она еще простительна, когда человек стремится достигнуть того, чему он позавидовал…

— Не говори ерунды, — тихо рявкнул Григорий. — Это Антон нам завидует, что мы пьем токайское, а он дует клюквенный напиток.

— А вправду, Антоха, по какому принципу у вас назначают старшинами? — спросила Иринка.

И сейчас Антон не смог ответить серьезно.

— У кого громче голос, — сказал он. — Когда охрипнет, назначают другого.

— Береги голос, — сказала Иринка. — Тебе идут нашивки.

— Это точно, — вставил Григорий. — Кому идет морская душа, а кому идет морская форма.