Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Что касается толстопузых, то те почти не жаловались на своих холодных визитеров, выбирающихся из океанских недр и ползающих по ним. Как только стало ясно, что до берега так скоро, как на это рассчитывали, не добраться, Грин урезал рацион, отчего толстопузые впали в полную апатию. Становящийся все сильнее и сильнее холод тоже не улучшал их положения. Казалось, что солнце медленно погружается в море. Ледяной ветер дул почти не переставая. Однажды из сумрачного темного неба на них посыпался обильный град, едва не содравший с них заживо кожу, потому что защититься от градин было практически нечем.

Даже для лишенных всякой фантазии толстопузых цель их путешествия представлялась самой ужасной из всего вообразимого. Это странствие уносило их в никуда. Частые в этих местах туманы, клубы которых прокатывались вокруг, только усугубляли это ощущение; после того, как туман поднимался, они видели, как сгущается на линии далекого горизонта полоса тьмы, все вырастающая и занимающая собой полнеба, угрожающая им и не собирающаяся никуда пропадать. Но пришло время, и их ходульник наконец отвернул со своего неумолимого курса.

Спящие обнявшись в центре семенного стручка, Грин и Яттмур проснулись от оживленной болтовни троицы толстопузых.

– От водяной влаги водного мира мы, толстопузые, мерзнем и мокнем, сидя на длинных мокрых ходульных ногах! Мы поем счастливые громкие песни, потому что мы должны просохнуть или умереть. Во всем мире нет ничего более милого, чем теплая и сухая толстопузая щепка, а теплый и сухой мир наконец-то идет навстречу нам!

Раздраженно открыв глаза, Грин увидел, чем вызвано такое возбужденное ликование толстопузых рыболовов.

Первое, что ему бросилось в глаза, была истинная правда, подтверждающая слова рыболовов – ноги ходульника снова были видны. Отвернув наконец от потока холодного течения, растение шествовало к берегу, ни на мгновение не снижая своего раз взятого темпа. Берег, густо поросший великим Лесом, был уже совсем близко от них.

– Яттмур! Мы спасены! Скоро мы окажемся на суше!

Это были первые слова, произнесенные им подруге за долгое время.

Яттмур подняла голову. Толстопузые тоже вскочили. Все впятером они, снова ощутив взаимную симпатию, дружески принялись хлопать друг друга по плечам. Летящий над ними Красавчик кричал: «Помните, что случилось с Лигой Полного Неповиновения в 45-м году! Отстаивайте свои права! Не слушайте то, что вам твердят другие – все это ложь и пропаганда. Не дайте себе попасть в тиски между бюрократами Дели и коммунистическими интриганами. Голосуйте за Бана Манки!»

– Скоро мы будем счастливыми сухими щепками! – кричали толстопузые.

– Как только доберемся до берега, сразу же разведем костер, – пообещал Грин.

Яттмур была рада видеть мужа в хорошем расположении духа, однако внезапное сомнение заставило ее спросить:

– А как мы слезем с ходульника?

Он резко повернулся к ней, и снова злоба загорелась в его глазах, злость от того, что кто-то посмел омрачить его радость. Он ответил ей не сразу, и она догадалась, что прежде он решил посовещаться со сморчком.

– Ходульник остановится тогда, когда доберется до места, где его собратья обычно высеивают свои семена, – наконец объяснил ей он. – Как только он доберется туда, так ляжет на землю сам. Тогда мы и слезем, не причинив себе никакого вреда. Ни о чем не волнуйся, Яттмур; я знаю, что делаю.

В голосе Грина звенела непоколебимая уверенность и твердость духа, непонятные ей.

– Ты не знаешь, что делаешь, Грин. Нас несет ходульник, и куда он пойдет, там мы и окажемся, а во всем остальном мы беспомощны, потому что не можем его остановить. Мне не по себе, Грин.

– Тебе не по себе от того, что ты глупа, – ответил ей он.

Его ответ причинил ей сильную боль, но она сдержалась, решив, что в данной ситуации не стоит ссориться, а нужно попытаться успокоиться и взять себя в руки.

– Как только мы окажемся на берегу, ты перестанешь волноваться. И тогда, может быть, ты будешь поласковей со мной.

Берег, на котором они в конце концов оказались, встретил их негостеприимно, не торопясь открыть им свои теплые объятия. Пока они с надеждой рассматривали берег вокруг, с деревьев недалекого Леса снялись две черные птицы и, расправив широкие крылья, стали планировать вниз, держа курс на ходульник.

– Прячьтесь! – крикнул Грин. – Или хотя бы замрите!

– «Бойкотируйте суррогатные продукты!» – кричал Красавчик. – «Не допускайте рабочих обезьян на свои фабрики. Поддержите анти-трехпартийную схему Имброглио!»

Ходульник уже брел по мели у самого берега.

Создания с черными крыльями, лишь отчасти похожие на птиц, с шумом пронеслись над ходульником, обдав сидящих на нем запахом падали. В следующий миг Красавчика схватили, прервав его мирное кружение, и в могучих когтях понесли по направлению к берегу. Уносимый, он еще продолжал смело выкрикивать: «Отстаивайте сегодня, чтобы спасти завтра! Сделаем мир безопасным для демократии!» Потом птицы снова опустились на ветви деревьев, и Красавчик исчез.