Перед заходом солнца

Кламрот. Что мне от твоих клятв, Оттилия? А впрочем, я просто не буду присутствовать. У меня и так нет лишнего времени. Застольная философия вашего отца и профессорские разглагольствования Вольфганга меня не интересуют. У вас я всегда опрокидываю бокал за бокалом потому, что от скуки чуть не валюсь со стула. Лучшие куски не лезут в глотку, будто их в песке вываляли.

Оттилия (боязливо). Ты ведь сам говорил, что в интересах семьи хочешь присутствовать на этом завтраке.

Кламрот. Да. Я должен присутствовать, потому что мрачно смотрю на будущее. Я должен знать все, что здесь творится, чтобы предупредить хотя бы худшее! Фантазии и сентиментальные бредни Клаузена постепенно становятся опасными для жизни.

Оттилия. Ты только не волнуйся, Эрих.

Кламрот. Вы не понимаете духа времени. Все витаете в облаках, а на нашего брата смотрите свысока.

Оттилия. Никто не смотрит на тебя свысока. Просто нашей семье свойствен некоторый идеализм…

Кламрот. Ты думаешь, это объясняет, почему твой отец тратит сумасшедшие деньги на шелковые рубашки и кальсоны? И делает себя и вас общим посмешищем?

Оттилия. Как так? Что все это значит, Эрих?

Кламрот. Над этим потешается весь город. Ну, мне здесь слишком душно! Пойду в сад. (Уходит.)

Оттилия. Эрих, не убегай! Прошу тебя!

Возвращается Беттина.

Беттина. Не верится, но у отца действительно какая-то дама. Пойдем со мной. Я закроюсь у себя в комнате. Если твой муж прав, меня сегодня напрасно будут ждать к завтраку. (Уходит, уводя с собой Оттилию. Обе взволнованы.)

Снова появляется Винтер: возится у стола. Прислушивается к далеким голосам. Немного погодя входят Штейниц и Инкен. Винтер ведет себя так, будто он увидел привидение, и в страхе удаляется. Инкен этого не замечает, но Штейниц весело смеется.

Инкен. Что с вами, господин Штейниц?

Штейниц. Мне вспомнилось кое-что смешное. Так вот, это библиотека, фрейлейн Инкен…

Инкен. Где я уже раз была.

Штейниц. А вот портрет покойной фрау Клаузен… Когда она была молодой, невинной девушкой.

Инкен. Я боюсь этой женщины, доктор.

Штейниц. Ее больше нет, чего же вам бояться? Правда, она была важная дама. Так же как и обе ее сестры. Одна сумела стать настоящей английской леди, другая играла первую скрипку в Бохуме.[39] Они сумели выбрать себе супругов. Их мужья были тихие, тонко мыслящие люди, которые имели все данные для большой карьеры. Они ее и сделали. Наша тайная советница была душой города. Сюда съезжалось столько гостей, что тайному советнику иногда приходилось искать себе ночлег в отеле. Музыканты, художники, крупные ученые и государственные деятели – все прошли через ее дом.

Инкен. После этого кажешься себе особенно ничтожной.

Штейниц и Инкен идут в соседнюю комнату.

Штейниц. А тут был ее будуар. Как видите, здесь много ценных вещей. Не только супруг, – все осыпали ее подарками.

Оба уходят. Снова входит Винтер, продолжает сервировать стол. Затем появляются Бетти на, Оттилия , профессор Вольфганг Клаузен, Паула Клотильда, урожденная фон Рюбзамен. Паула Клотильда большими шагами направляется к камину и ставит под портретом покойной фрау Клаузен пышный и безвкусный букет цветов.

Паула Клотильда. Первым долгом почтим память моей превосходной незабвенной свекрови.

Беттина. Как ты меня тронула, моя добрая Паула!

Паула Клотильда (поднимая глаза к портрету). Будь с нами! Будь с нами! Пусть твой дух сплотит нас воедино.

Оттилия. И Эрих говорит: «Мы должны решительно держаться вместе, не обращая ни на что внимания и без сентиментальностей».

Беттина (прикладывает платок к глазам). О, если бы это не было так тяжело! Ах, как мне тяжело! (Плачет.)

Паула Клотильда. Успокойся, дорогая, все будет хорошо.

Вольфганг. Что случилось? Почему ты так печальна, Беттина?

Беттина. Ничего, ровно ничего, Вольфганг! Ничего не случилось.

Вольфганг. Для меня здесь слишком много волнений. Лучше бы я сюда не приезжал. Такая напряженная атмосфера не соответствует тихой жизни ученого.

Паула Клотильда. Иначе нельзя было. Ты должен был приехать.

Беттина. Так бесконечно жаль отца. Я теряю в нем больше, чем вы все. Этот возвышенный, чистый человек, на которого я взирала с изумлением!.. Нет, такого разочарования я не перенесу!..

Вольфганг. Разве отец все еще не образумился?