Перед зеркалом. Двойной портрет. Наука расставаний

Воздушные шары давно томились в багажнике, проклиная судьбу, но что-то неуловимо новобрачное, очевидно, все же мелькало в наших героях, потому что хозяйка «Детского мира» ласково встретила их и лично показала свой двигающийся, стреляющий, шагающий многоцветный товар. Ива попросила снять с полки оловянных солдатиков, и целый взвод в парадной форме немедленно выстроился перед ней на прилавке. Они были похожи, как родные братья, однако иные смотрели вперед остолбенело-деревянным взглядом, а у других в крошечных глазках заиграло что-то живое и веселое, когда они увидели Иву. Бравый командир, затянутый в мундир, лихо отдал честь, и взвод, строевым шагом двинувшийся вдоль прилавка, посыпался бы на пол, если бы онемевшая от удивления хозяйка не загородила ему дорогу.

– Что это значит? – спросила она, схватившись за сердце, и девушки-продавщицы, которые видели этот не совсем обыкновенный марш, откликнулись хором:

– Что это значит?

– Ничего особенного, – вежливо объяснил Вася. – Просто им надоело стоять на полке, и они решили немного пройтись.

– Только вчера получила товар, – растерявшись, сказала хозяйка.

– Вот и прекрасно! А сегодня мы его у вас купим.

И солдатики отправились в багажник, где они впервые в жизни встретились с воздушными шарами.

«Все это будет так или не совсем так», – обещал Вася. И действительно: буревестники, например, не прилетели. Но зато они прислали гларусов, и большие, белые, добродушные птицы пожелали Иве и Васе счастья, а потом стали неторопливо устраиваться возле печных труб – надо было отдохнуть после утомительной дороги.

А когда воздушные шары, давно просившиеся на волю, важно покачиваясь, поплыли над «москвичом», не было ни одного прохожего, который не сказал бы: «Подумайте, такие молодые, а уже поженились».

Праздник так праздник! Пора было пообедать, и когда машина остановилась у ресторана, навстречу выбежал – не вышел, а именно выбежал – директор, высокий, стройный, с седой шевелюрой и аккуратно подстриженной седой бородой.

– Здравствуйте, – весело сказал он, опередив швейцара, который хотел распахнуть двери. – Милости просим.

«Седой как лунь, – подумал Вася. – А лицо молодое». Он, кстати, знал, что лунь – это птица с крыльями голубовато-пепельного и белого цвета.

– Но грустные глаза, – угадав его мысли, прибавила Ива.

Директор предложил им на выбор лучшие номера в гостинице, и они выбрали один для Васи, а другой – для Ивы с Котом.

Конечно, не только директор, но все официанты были в белых перчатках, а на официантках накрахмаленные фартуки нежно похрустывали при каждом движении.

– К сожалению, мне не удалось достать перепелок, – мягко сказал директор, когда путешественники уселись за самый лучший столик у окна, из которого был виден уютный сквер. – Сезон кончился, охота запрещена. Я могу предложить суп жюльен по Похлебкину, котлеты де-воляй, а на третье – сливочное мороженое со свежей клубникой. Что касается вашего спутника… – Он в затруднении посмотрел на Кота.

– Щуки есть? – стараясь быть вежливым, спросил Кот.

– Щук, извините, нет.

– А карпы?

– Карпы имеются.

– Живые?

– Недавно уснувшие, – осторожно ответил директор.

– Ну гоните хоть уснувших, – сказал Кот и сердито посмотрел на Васю. «Если ты заставил шагать оловянных солдатиков, – подумал он, – мог бы, кажется, устроить мне пару свежих щучек».

От салфетки, которую Ива хотела повязать ему на шею, он решительно отказался и, помогая себе лапками, с аппетитом съел под столом двух небольших, но жирненьких карпов.

Директор приходил и уходил – присматривал, все ли в порядке.

– Как ты думаешь, удобно спросить, почему у него такие грустные глаза? – спросила Ива.

– По-моему, нет. Незнакомый человек, ну как об этом заговоришь? Наверное, какое-то горе.

Кот, отказавшийся от мороженого и дремавший под столом, открыл глаза и прислушался. Потом, мурлыча что-то себе под нос, стал прилежно расчесывать усы.

– Ты куда, котик? – спросила Ива, когда он вылез из-под стола.

– Кто куда, а я в сберкассу, – невежливо ответил Кот, давая понять, что не всегда прилично спрашивать, куда и по какой причине направляется человек или кот.

Он отсутствовал довольно долго, а когда вернулся, глаза его взволнованно блестели, а шерсть хотя еще и не стояла дыбом, но кое-где уже и стояла.

– Узнал, – сказал он.

– Что узнал?

– Все. Поседел в один час. Потерял сына. Или не совсем потерял, потому что сын в городском музее. Не двигается, не говорит, не ест, не пьет – словом, фактически не существует.

Глава XIX, в которой рассказывается о том, что случилось в городе Котома-Дядьке в прошлом году. Директор пьет капли Вотчала, а девушка-экскурсовод – валерианку

Ежеминутно хватавшийся за сердце директор почти ничего не прибавил к тому, что сообщил Филя.

– Извините, – сказал он, – но когда я начинаю говорить об этом, приходится немедленно вызывать «скорую помощь».