Передай мне соус

После этого я взял всю стопку, поставил на номер двадцать шесть, и, представьте, шарик остановился именно на этой цифре. Я опять поставил на красное и опять выиграл. После этого я собрал всю кучу моих фишек и… в этот момент ко мне вернулась память. Как будто кто-то отдернул занавес перед моими глазами. У меня закружилась голова, я покачнулся, и хорошо, что сзади оказался стул. Помню, что кто-то поинтересовался, хорошо ли я себя чувствую. Ко мне подошел один из менеджеров, оттолкнул нескольких типов, сгрудившихся около меня и, вероятно, собиравшихся поживиться, пользуясь моим состоянием, взял меня за плечи, подвел к стойке кассира и погасил мои фишки. Я выиграл больше восемнадцати тысяч долларов.

Должен вам заметить, хорошие казино всегда заботятся о своих клиентах. Менеджер сказал мне буквально следующее: «Вы плохо себя чувствуете, поэтому послушайте моего совета, возвращайтесь домой и отдохните. Мы будем рады вас видеть снова, когда вам станет лучше, тогда вы снова сможете пустить в оборот эти деньги. Кому-то повезет — казино или вам. Но сейчас вам нужно вернуться домой и лечь в постель».

— Вы послушались совета?

— Я сел в машину, сразу вспомнив, где оставил ее.

Вообще помнил все совершенно ясно, так как сейчас рассказываю обо всем вам. Я приехал в этот мотель и с тех пор никуда отсюда не выхожу, не считая ресторана напротив. Боюсь показываться в городе, опасаюсь с кем-то общаться. Понимаю, что, наверное, следовало бы обратиться в полицию сразу, как только ко мне вернулась память, но ведь я погасил чужой чек… И оказался теперь вот в тупике. Знаете, есть еще одно обстоятельство… Если я доживу до своего тридцатипятилетия и не буду обвинен ни в каких проступках и преступлениях, то получу большие деньги. Но есть один чертов мужик, который, пока он управляет всеми моими деньгами, будет просто счастлив выдернуть у меня из-под ног этот «золотой» ковер. Поэтому я твердо решил оставаться здесь сколько удастся. Это место удобно тем, что я могу сойти за приехавшего сюда ради быстрого развода и выжидающего положенные шесть недель. Мне никто не задает никаких вопросов, ну и сам я не выдаю никому никакой информации.

— Вы не правы в одном, — заметил я.

— В чем же?

— По условиям завещания, вы лишаетесь наследства после тридцати пяти лет не в случае совершения преступления. Вы должны быть признаны виновным в совершении преступления.

— И в чем же разница?

— В этом самом она и есть, — ответил я. — Если вы будете сидеть тихо, не станете уклоняться от выдачи властям, если не совершите ни одной ошибки и наймете лучшего адвоката, словом, протянете всю эту канитель как можно дольше, у вас будет хороший шанс выиграть время.

— И что меня ждет в таком случае потом?

— А потом, когда вам исполнится тридцать пять, вашим теперешним попечителям придется считаться с тем, что вас признали не виновным в совершении тяжкого преступления, и предъявить вам баланс общей суммы капитала.

— А потом?

— Черт возьми, потом вы станете обладателем наследства и сможете начать настоящую борьбу с ними.

Гейджа вдруг осенило:

— А собственно, почему вы рассуждаете подобным образом? Вы что, разве из полиции?

Я отрицательно покачал головой.

— Вы же сказали, что вы из страхового агентства?

— Я частный детектив и старался разыскать вас. Вы знаете Сандру Иден?

— Знаю ли я ее?! — При этих словах глаза его буквально засияли. — Как она? Как Элеонор?

— Прекрасно. Они очень обеспокоены вашим исчезновением, кроме того, сидят без денег.

Тут он схватился за голову.

— Я столько раз думал о них! Хотел связаться с ними, но боялся это делать. Знаю, что они сидят без денег.

Я должен как-то им передать… хоть немного.

— Ну, ладно, — сказал я. — Теперь вы все вспомнили…

— Да, вспомнил.

— Давайте проследим ваш путь шаг за шагом. Где вы находились в тот момент, когда пришли в себя?

— Я оказался на проселочной дороге, где-то в горах.

Слышал шум хвойного леса и горного потока. Хорошо помню плеск бегущей по камням воды. Помню, хотелось подойти к ней умыться, но что-то заставляло немедленно бежать с того страшного места. Такого безотчетного страха, поверьте, я никогда в своей жизни не испытывал. Простите, а как ваше имя?

— Меня зовут Дональд Лэм… Так продолжим наш разговор. Как вам кажется, вы далеко в тот момент находились от мощеной дороги?

— Думаю, милях в двух.

— Какого рода была грунтовая дорога?

— Жесткая, вся в кочках, машину на них все время подбрасывало, скорее всего дорога шла через горы, на высоте, я чувствовал это по разреженному воздуху. Сосны шумели, и я видел только их верхушки. Была еще ночь.

— И когда грунтовая дорога кончилась и началась мощеная, вы повернули на подъем?

— Да, так и было, дорога пошла вверх.

— Что же потом?

— Я проехал около двадцати миль.

— Вспомнили, где вы заправлялись?

— Не сразу, у меня бак оказался полным.

— А подъем продолжался долго?

— Дорога петляла, подъемы и спуски чередовались.

Потом я выехал на мощеную дорогу, а по ней — в долину, уже рассвело, вокруг лежали фермерские поля, и вскоре я увидел указатель. «Рино — сорок миль» — было написано на нем.