Передислокация

До чего же все странно! Ты сидишь, держишь в руках винтовку, но ни одного патрона взять негде. А потом приземляешься в Ирландии на дозаправку. Вокруг такой туман, что ни хера не видать, но ты знаешь: раз это Ирландия, здесь должно быть пиво. А командир экипажа, сука гражданская, читает объявление, что на время всего рейса армейские правила остаются в силе и мы еще считаемся на службе. Стало быть, никакой выпивки.

Но тут наш ротный вскакивает и говорит: «Это такая же чушь, как футбольная бита. Ладно, парни, у вас три часа. Я слыхал, тут дают гиннесс». Ну слава тебе яйца.

Капрал Уэйсерт заказал пять стаканов зараз и выстроил их перед собой. Сначала даже не пил, просто смотрел на них со счастливой улыбкой. «Довольный, как пидор на дереве х…», — сказал О’Лири. Так говорил наш инструктор по строевой. Кертису это выражение страшно нравится.

Так что Кертис усмехается и говорит: «Да, блин, вот уж дерево так дерево», — и мы все гогочем, счастливые уже от одного только сознания, что больше не надо быть начеку и можно спокойно нажраться.

И нам это удается мгновенно. Почти каждый из нас сбросил килограммов пять, а спиртного мы не нюхали семь месяцев. Рядовой Макманиган валялся на полу со спущенными штанами и говорил всем: «Кончайте пялиться на мои яйца, гомосеки». Младшего капрала Слотера хватило на полчаса, а потом он уже блевал в сортире, причем капрал Крейг, трезвый мормон, его придерживал, а младший капрал Грили, пьяный мормон, блевал в соседней кабинке. Даже комендор — сержант, и тот надрался в хлам.

Это было здорово. Мы залезли обратно в самолет и вырубились. Очнулись уже в Америке.

Только вот когда мы сели в Черри-Пойнте[2], там никого не было. Стояла ночь, холод, видимость нулевая, и половина из нас мучилась первым за много месяцев похмельем — чувствовали себя херово, но тогда в этом был и свой кайф. Вылезли мы из самолета и видим: здоровенная пустая взлетная полоса, с полдесятка парней в форме да несколько армейских грузовиков. Из родных — никого.

Комендор — сержант сказал, что они ждут нас в Лиджене. Чем скорей мы погрузим все наше добро на машины, тем скорей их увидим.

Ладно, грузить так грузить. Мы разбились на бригады, покидали в кузова все снаряжение и вещмешки. Разогрелись от тяжелой работы, так что вроде и не зябко. Заодно и часть алкоголя с потом вышла.

После этого подогнали автобусы, и мы все набились туда — везде торчат М-16, никто уж и не следит, куда направлено дуло, да теперь оно и неважно.

От Черри — Пойнта до Лиджена час езды. Сначала по лесу. В темноте мало чего разглядишь. Но и дальше, на шоссе, смотреть особо не на что. Магазинчики еще не открылись. Неоновые вывески на заправках и барах, и те не горят. Я смотрел в окно и более — менее понимал, где мы, но дома себя не чувствовал. Решил, что для этого надо поцеловать свою жену и погладить свою собаку.

В Лиджен мы въехали через боковые ворота — от них до места, где расквартирован наш батальон, еще минут десять. А то и пятнадцать, подумал я, судя по тому, как тащится этот козел. Скоро уже все заерзали. Потом автобус свернул на Макхью, я увидел казармы и понял: ну все. И тут он останавливается, не доехав метров четыреста. Прямо перед оружейным складом. Я бы запросто мог добежать туда, где собрались наши родные. За одной из казарм горели фонари, вокруг стояла куча машин. Голоса были слышны даже отсюда. Наши семьи были там! Но мы все выстроились в очередь, думая о том, как они близко. Я думал о Шерил и Виксе. И ждал.

Но когда я наконец добрался до окошечка и сдал свою винтовку, мне стало как-то не по себе. Я расстался с ней в первый раз за несколько месяцев. Я не знал, куда девать руки. Сначала засунул их в карманы, потом вынул и скрестил на груди, а потом опустил да так и оставил без толку висеть по бокам.

Когда все сдали винтовки, первый сержант приказал построиться, как на парад. Охренеть! Построились, подняли свой долбаный флаг и потопали по улице. Когда добрались до первых казарм, услышали впереди приветственные крики. Я никого не видел, пока не свернули за угол, а там — вот она, целая стена людей с плакатами. Свет прожекторов бил прямо в глаза, так что трудно было разобрать, кто есть кто. Сбоку уже поставили раскладные столы, и морпех в лесном камуфляже жарил на гриле хот — доги. А еще там был надувной батут в виде разноцветного замка, как на ярмарке. Надувной батут, мать его за ногу!

Мы маршировали дальше. Еще два морпеха в камуфляже слегка придерживали народ, и мы шли, пока не оказались прямо напротив них. И тут первый сержант дал команду остановиться.

Я увидел несколько телекамер. Было много американских флагов. В первом ряду, прямо в центре, собрался весь макманиганский клан с огромным плакатом, на котором было написано: «УРА! РЯДОВОЙ БРЭДЛИ МАКМАНИГАН, МЫ ТОБОЙ ГОРДИМСЯ!»

Я шарил по толпе глазами. В Кувейте я говорил с женой по телефону, совсем недолго, только «Привет, это я» и «Да, не позже чем через двое суток. Спроси в штабе, там скажут, когда прийти». И она сказала, что придет, но это было странно — по телефону. Я так давно не слышал ее голоса.