Передняя Азия

Проплыв еще четыре дня, карфагеняне ночью снова увидели страшный огонь. Огнем была заполнена вся земля, а в середине огромным костром поднималось еще более высокое пламя, которое, казалось, достигало звезд. Утром моряки увидели, что это была высокая гора, изрыгающая пламя. Ее называли Колесницей Богов. Карфагенские корабли двинулись мимо нее, минуя врывающиеся в море потоки пламени. И еще через три дня они прибыли в залив, который называли Южным Рогом. В глубине залива находился остров с бухтой, а в бухте — еще один остров. Когда моряки высадились на этом втором острове, они увидели, что он населен странными людьми, одетыми в звериные шкуры. Карфагеняне попытались захватить их. Но мужчины начали забрасывать карфагенян камнями и стремительно убегать от них. Они бежали столь быстро, что догнать их так и не удалось. И большинство женщин тоже сумели убежать. Но трех женщин моряки все же поймали и хотели увести на корабли. Однако те стали отчаянно сопротивляться. Они так яростно кусались и царапались, что выполнить свое намерение карфагеняне не смогли. Тогда они убили своих пленниц, которые оказались неведомыми животными[514], и, сняв с них шкуры, вернулись на свои суда. Ганнон хотел плыть еще дальше. Но на кораблях кончились все припасы, а найти их на берегу, казалось, не было никакой возможности. И Ганнон приказал повернуть назад[515]. После долгого путешествия, уже не встречая страшных и неожиданных препятствий, карфагенские корабли вернулись в родной город.

Ганнон описал все свое путешествие. Его рассказ был выгравирован на медной доске и помещен в храм Баал–Хаммона как посвящение богу в благодарность за удачное путешествие и еще более удачное возвращение. А привезенные шкуры Ганнон выставил в храме Тиннит на обозрение всем карфагенянам, и те с удивлением их рассматривали и славили отважного мореплавателя.

Слава Ганнона как смелого и удачливого мореплавателя росла. И вот возникли рассказы, что он якобы не остановился у Колесницы Богов и в Южном Роге, а двинулся дальше и, обогнув всю Африку, прибыл к границам Аравии[516].

Путешествие Магона через Сахару

В Карфаген и другие финикийские города средиземноморского побережья Африки издавна приходили различные товары из внутренних районов материка. Их доставляли гараманты, жившие южнее карфагенских границ[517]. Полученные от гарамантов известия о странах, лежавших южнее, возбуждали желание некоторых карфагенян самим увидеть их. Но решались на это немногие. Одним из них, а может быть, вообще единственным, был Магон. Он приобрел известность в Карфагене как скороход. И вот однажды Магон отправился в путь. Он быстро прошел знакомые места и очень скоро оказался среди бесплодных песков. Идти по пескам было очень трудно, но Магон продолжал двигаться так же стремительно. В бесконечном песчаном море изредка встречались зеленые островки оазисов с деревьями и водой, где можно было подкрепиться. Казалось, что у песков нет и никогда не будет границы. Но потом природа стала изменяться. Появилась трава. А затем путешественник увидел огромную реку, текущую с запада на восток[518]. Достигнув этой реки, Магон решил вернуться в Карфаген. По возвращении он утверждал, что двигался так быстро, что весь путь от побережья Средиземного моря до большой реки проделал всего за три дня. И позже Магон еще дважды повторял свое путешествие[519].

Как карфагеняне торговали с африканцами

Когда карфагеняне освоили океанские берега Африки, они стали активно торговать с местными жителями. Дело в том, что эти жители имели много золота, но не обладали тем, что привозили им карфагеняне. Однако карфагеняне не знали языка местных жителей, а те, в свою очередь, конечно же не знали финикийского языка, да и какого‑либо другого, на котором могли бы изъясняться карфагенские купцы. Но и те и другие нашли выход. Когда карфагенские корабли подходили к облюбованному месту, купцы высаживались на берег и раскладывали свои товары. Затем они разводили костер, так чтобы поднимающийся столбом дым был виден как можно дальше. После этого они садились на свои корабли и ждали дальнейшего. Туземцы, завидев столб дыма, приходили к морскому берегу и клали то количество золота, какое считали нужным заплатить за выставленные товары. Но сами товары они не трогали, а уходили и ждали ответного действия карфагенян. Карфагенские купцы снова сходили на берег. Если они считали, что золота достаточно, они его забирали и отплывали, а местные жители забирали товары. Но если карфагеняне считали, что золота недостаточно, они, не трогая его, возвращались на свои суда. Увидев это, туземцы приносили еще какое‑то количество золота. И так продолжалось до тех пор, пока обе стороны не были полностью удовлетворены. И никто друг друга не обманывал. Так карфагеняне получали африканское золото, а жители западного побережья Африки те товары, которые им казались столь необходимыми[520].