Передний край (ЛП)

  Одна из боковых дверей открылась, и она выбралась наружу. Носильщик выгнал тележку с простынями и одеялами, больше ничего. Он жевал жвачку и насвистывал «Когда ты улыбаешься»; узнав Сару, он подмигнул, ухмыльнулся и переложил жвачку с одного уголка рта на другой, не теряя мелодии.

  — Всего один стаканчик, — взмолился Кэрью. "Полчаса. По дороге домой.

  "Нет."

  "Но …"

  "Нет. Как это пишется?»

  Кэрью отвесил нижнюю губу, скрестил ноги, вставая, и уставился на нее так, словно она просила его объяснить теорию относительности. — Э-э, — пробормотал он. — Эм… э, эм… первая буква, мисс, это не М?

  "Нет." Готова себя не находить его поступок маленького мальчика смешным, просто абсурдным. Жалкий.

  «Н? Это Н, не так ли? N — нет».

  Не в силах сдержать улыбку, Сара кивнула. "Да."

  "Да?" Кэрью внезапно перестал быть робким мальчиком, уверенно двигавшимся к ней. — Ты сказал «да». Он приберег свою лучшую улыбку напоследок, ту, которая никогда его не подводила. — Полчаса, — сказал он. — Максимум час.

  «Я лежал там, — сказал Риджмаунт, — я лежал с заклеенными глазами и не мог пошевелиться. У них была эта трубка, понимаете, эта трубка была зажата у меня во рту. Набирая воздух в легкие. И они говорили, до того, вы знаете, что они дают мне этот снимок, поставил меня под землей, она говорила, эта девушка, не намного больше, чем девушки, всего за несколько секунд, и вы не будете чувствовать себя вещь. Нет, пока ты не выздоровеешь и все кончено.

  «Ну, я пошел искрить все в порядке. Следующее, что я помню, я, кажется, прихожу в себя, и тут я думаю, что это похоже на сон, ночи, когда ты ложишься спать, и ты так устал, что не можешь даже вспомнить, как твоя голова ударилась о подушку, но в следующую секунду ты просыпаюсь, а прошло уже восемь часов или больше. Так что я думаю, хорошо, что она сказала, что это место было, выздоровление? Хорошо, я выздоравливаю, за исключением того, что мой рот все еще закрыт, а глаза все еще заклеены пленкой, и я думаю, что я все еще в операционной, и меня могут выкатить в любую минуту.

  «Они не выкатывают меня. Меня никто не выгонит».

  «Несмотря на то, что у меня на глазах скотч, каким-то образом я вижу эти яркие огни прямо над собой, и это похоже на то, когда ты смотришь на солнце, закрываешь глаза и какое-то время можно увидеть это горячее пятно, как будто оно отпечатано внутри твоего глаза, вот на что это похоже. Мало того, я слышу голоса. Не слишком понятно, что они говорят, совсем непонятно, поэтому я пытаюсь что-то сказать, поговорить с ними, что происходит? Только никак не могу ничего сказать, ни слова. Пытаюсь пошевелиться, не могу пошевелить ни мышцей. Просто растянулся там, и я понимаю, черт, они еще не сделали эту операцию, не вынули этот чертов желчный пузырь, даже еще даже не начали. В голове паника, и тело не может двигаться, и я не могу кричать или кричать, и все, что я вижу, это размытие этих огней, и я думаю, нет, этого не может случиться, нет, это может случиться. не произойдет, нет, это не может, и тогда это произойдет.

  «Это как провод тянет ясно через меня. Тонкий провод. Только жарко. Это кусок раскаленной проволоки, и я клянусь, что я могу услышать плоть слезу, когда он тянет его до конца. И все, что я могу сделать, это молиться за него, чтобы остановить. Молитесь, чтобы умереть. Потому что я знаю, что это не остановит никогда. Не останавливайтесь, пока это будет сделано «.

  Кэрью пил его второй сингл солод, смакуя его, взгляд он дал глупую корову за стойкой бара, когда она спросила его, если он хочет лед в нем должен был бы сделать ее мочиться ее штаны. Где была точка в питьевой хорошие вещи, как это, только воду вниз с замороженными водорослей из Северн-Трент?

  «D'вы когда-нибудь прийти сюда?» Он оглянулся на широкую комнату, фаршированные красные стулья и блестящие черные верхом столы, как что-то с Р усилителя; O круизное судно.

  Сара Леонард покачала головой. И только после того, как он поднял шум из-за заказа горького лимона — что это за праздничный напиток? — что она уступила и выпила сухое белое вино, а теперь жалеет об этом.

  «Мы должны были пойти куда-нибудь поживее. Больше стиля». Он наклонился вперед через стол именно так, как она и предполагала. — Мы все еще могли.

  "О нет."

  "Ну давай же. Давай потанцуем, ради бога. Когда вы в последний раз ходили танцевать? Венера. Нью Йорк, Нью Йорк. Боже, мы могли бы даже пойти к ирландцам. Он потянулся к ее руке, и она отдернула ее. — Как насчет этого?

  Вино было кислым и старым, как будто ящик, из которого его выжали, годами гнил где-то в подвале.

  — Почему ты никогда не сдаешься?

  — Не в моем характере, — улыбнулся Кэрью, — мириться с поражением. Сара поставила стакан и встала.

  "Куда ты направляешься?"

  Она указала на дверь рядом с баром. «Дамы». Кэрью кивнул.

  — Сара, — позвал он, когда она прошла половину комнаты. Повернувшись, она остановилась, чтобы оглянуться на него. — Не ускользай теперь через черный ход, ладно? И он рассмеялся.