Передовой отряд смерти

Мы тут же убираемся из этого села и сообщаем обо всем по радио, после чего едем обратно к расположенной примерно в 3 километрах полуразрушенной хате. На машине Ваака тоже лопнула покрышка — видимо, на том же месте, что и у меня.

Быстро меняем покрышки, я после этого подкачиваю давление в колесе.

Затем снова проезжаем вперед. Канал минуем по мосту, переезжаем и железнодорожную линию, а потом добираемся до большой станицы Мекенской.

Я здорово нервничаю, весьма странное чувство.

Противника в станице нет. Если верить местным жителям, русские войска убрались минувшим вечером в расположенное в 2 километрах соседнее село.

Противника, стало быть, нет и в помине, но зато полно красивых девушек.

Остановившись на перекрестке, получаем от кого-то из местных молоко.

Устанавливаем по рации связь с разведгруппой унтер-офицера Шатца — они остановились у канала. Ваак отправляется к нему, и вскоре оба возвращаются вместе. Вокруг наших бронемашин понемногу собирается толпа людей.

Выехав из станицы, вместе с группой Шатца проезжаем кусок вдоль канала. Положение наше выгодное — растущие вдоль канала деревья скрывают нас от противника.

А противник явно у Терека, протекающего вдоль канала. Примерно в 15 километрах отсюда начинаются предгорья Кавказа.

Вдоль нашего пути следования за каналом проходят автомобильная и железная дороги. На отдельных участках вдоль канала присутствия врага не обнаружено — так и докладываем по рации. И вот, проехав таким образом километров 100, прибываем в другую крупную станицу— Николаевскую, расположенную чуть в стороне от железнодорожной станции. Подъезжаем к станции.

Ваак с Вестфельдом, оба наших водителя с пистолетами в руках сразу же врываются в станционное здание и вскоре выводят оттуда русского солдата, которого тут же обезоруживают.

Машина Ваака стоит прямо перед станционным зданием, я же слежу за входом в него.

Симпатичные девчонки с нескрываемым интересом наблюдают за происходящим.

Метрах в 50 слева верхом проезжает русский в синей форме. Я предпочитаю огня не открывать — демаскировать себя явно незачем.

Вдруг раздается выстрел, будто нас обстреляли из противотанкового ружья. Тут являются Ваак с Вестфельдом, оказывается, это они бросили гранату в телефонный узел.

Русский на коне переходит на галоп, я пару раз стреляю ему вслед, он, слетев с коня, тут же поднимается и пытается бежать. Но, по-видимому, испугавшись, что его уложат на месте, предпочитает сдаться.

Надо сказать, что я даже рад, что не застрелил его. Доставляем его к нашей машине и вместе с ним въезжаем в станицу — строго говоря, верх безрассудства.

Местные, видимо, приняли нас за своих — неудивительно, ведь на наших машинах никаких опознавательных знаков, к тому же на башне восседает плененный нами русский. Не исключено, что они приняли нас вообще за англичан, потому что радостно приветствуют нас. Как я уже говорил, неприятеля здесь нет и в помине, зато множество чертовски красивых девчонок.

Нервы у нас на пределе, но, невзирая на это, мы вдоль и поперек объезжаем станицу, поднимая неимоверную пыль. Ох, только бы это все сошло бы нам с рук!

Наша бронемашина идет второй, пылища ужасная, поэтому приходится глядеть во все глаза.

Какое-то время спустя мы останавливаемся, отправляем радиодонесение и покидаем станицу.

Я страшно рад, что мы убрались оттуда, потому что внезапно откуда-то слева появляется еще один русский верховой. Да, дорогой мой, все, для тебя война закончилась.

Распрощавшись с конем, он тоже занимает место в нашей бронемашине.

Проехав сотню метров, мы забираем в плен еще двоих верховых — оба, как ни в чем не бывало, приветствуют сидящих на броне своих соотечественников, даже не думая, что мы — немцы. Мы в приличном темпе устремляемся по главной дороге, ведущей за каналом, рядом с которой проходит железнодорожная линия.

Мы задумали взять в плен и взвод русских, который заметили километрах в полутора. Железнодорожные рабочие, ремонтирующие полотно, тоже не восприняли нас за противника.

И вдруг снова хлопок — опять покрышка полетела, но мы, невзирая на это, едем дальше.

Проехав километров 20, видим состав — паровоз и десяток товарных вагонов. У состава толпятся рабочие.

Мы же остановились на дороге примерно в 150 метрах от поезда.

Ваак подъезжает, устанавливает взрывное устройство мощностью 1 кг на рельсах под паровозом. Взрыв, но на него, казалось, никто не обращает внимания. После этого Ваак швыряет гранату в кабину машиниста, едва успевает выпрыгнуть, как она взрывается.

Ваак возвращается, и тут поступает приказ открыть огонь. Выпускаю в паровоз парочку 2-см снарядов, причем прямо в котел и запасной резервуар.

Котел взрывается, выплюнув огромное облако белого пара. Локомотив полностью выведен из строя, а мы едем дальше.

Проехав около 10 километров, мы снова переезжаем канал и железнодорожную линию и потом той же дорогой, тянущейся вдоль канала, но по другую его сторону, возвращаемся.

Теперь мы передвигаемся куда медленнее — из-за лопнувшей покрышки. Резина разрывается, шлепает по дороге и ударяется о крыло.