Передружба. Недоотношения

– Я все помню, Богдана. Тебе ведь даже находиться рядом со мной стыдно. Извини, что так вышло. Пока, – бросает он, дернув плечами.

– Подожди, – выдыхаю, делая неуверенный шаг вперед. – Давай мы… Поговорим. Я…

– Нам не о чем говорить, ты уже все сказала. И это правда. Ты хорошая, я плохой. Не нужны тебе такие друзья и… – Богдан поворачивается вполоборота, сжимая зубы. – И мне не нужны.

Кот уходит, закрыв за собой дверь. Вот она. Та самая жирная точка, убивающая слабую надежду, о которой я старалась не думать, но бережно хранила все это время.

Ты хорошая, я плохой…

Быстрым шагом добираюсь до двери и опускаю ладонь на ручку, но не могу ее повернуть. А какой смысл? Между нами уже пропасть. Строить мост? Будет ли он крепок? Снова падать? Я не хочу. Медленно возвращаюсь за стол и открываю учебник на начале главы. Лучше уж думать о преобразованиях Петра Первого, чем о парне, дважды разбившем мое сердце.

Не успеваю сосредоточиться на учебе, как в комнату снова входит гость. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Окаменевшие мышцы расслабляются, а горечь в горле просится наружу. Хочется влететь в родные объятия и нажаловаться на весь мир, но вместо этого я слегка поворачиваю голову.

– Лисенок…

– Мам, все нормально. Я же говорила, что мы больше не… – Поджимаю дрожащие губы.

Она подходит ближе и кладет ладонь мне на плечо. Опускаю на нее подбородок и закрываю глаза.

– У меня для тебя новость.

– Хорошая? – спрашиваю с надеждой.

– Вот сейчас и узнаем. Мне звонила тетя Маша. Костик должен был ехать в санаторий, но у него выходит двойка по химии… Толковый парень, но ленивый, кошмар. Так вот тетя Маша предлагает эту путевку нам.

– Правда? А когда?

– Через три дня. Придется, конечно, собрать кучу справок и бумажек, но…

Вскакиваю с места, преисполненная энергией, и обнимаю маму так крепко, что сводит руки.

– Я очень хочу, мамуль!

– Отлично. Тогда завтра днем поедем в больницу, а послезавтра пробежимся по магазинам, чтобы купить все необходимое.

– Спасибо, – надломленно шепчу я и вдыхаю успокаивающий запах ее волос.

– Не за что, милая. Не за что…

Мысленно я уже за несколько сотен километров от дома. Не просто считаю минуты, считаю секунды до момента, когда смогу вдохнуть прохладный морской воздух и расслабиться, не страшась, что столкнусь с бывшими лучшими друзьями за ближайшим углом.

– И сколько тебя не будет? – спрашивает Маруся.

Низкорослая восьмиклассница нагло влезает в очередь в гардероб, щедро потоптавшись по моим кедам.

– Осторожней, – рычу вслед девчонке. – Надеюсь, вообще не вернусь.

– Я серьезно, Лисецкая. Ты бросаешь меня перед елкой. С кем я пойду?

– Успокойся, Марусь. Всего три недели. Я вернусь как раз к празднику.

– А как же оценки за четверть?

– Ульянушка сказала, что я могу подготовить конспекты по устным предметам и решить пару тестов по математике, физике и информатике, чтобы закрыть полугодие.

– Блин, как круто. Я бы тоже хотела поехать.

Растягиваю губы в улыбке из чистой вежливости. На самом деле я рада, что еду одна. Что там будут только незнакомые ребята, с которыми я смогу быть собой. Новой собой.

Утром в день «икс» у меня приятно крутит живот, а улыбка не сходит с лица. Мама с Ангелочком на руках провожает нас с отцом до машины.

– Если закончатся деньги…

– Мам! Там пятиразовое питание. Не волнуйся, я не умру от голода. И хватит уже так нервничать, я не на войну ухожу, – хихикаю и целую ее в щеку.

– Мы сражаемся каждый день, Лисенок, – серьезно подмечает папа.

– Тогда почему вы еще не подарили мне огнемет? – отшучиваюсь я, щекоча сестренку, и оставляю на ее румяных щечках пару звонких поцелуев. – Все. Поехали. Мы так все три недели только прощаться будем.

Отец почти всю дорогу молчит, я смотрю в окно, воткнув один наушник в ухо. Поля сменяют невысокие горы, неизвестность влечет, а серпантин дороги завораживает.

– Дочь, ты меня это… Извини. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

Открываю рот и, снимая наушник, смотрю на Лисецкого-старшего, который никогда не признает свои ошибки или вину.

– Богдан хороший мальчик, и я…

– Пап, – обрываю его, потому что последнее, что я хочу обсуждать сейчас, так это Кота. – Я знаю, что вы с ним тоже вроде как друзья, но если ты сделал это, чтобы нас помирить, то больше не надо, пожалуйста.

– Хорошо. Просто ты была такая грустная, и я думал, что смогу помочь. Хоть вы, женщины, и считаете, что мужчины должны делать эти самые первые шаги, иногда мы трусим не меньше, чем вы.

– Не в шагах дело, пап. Давай просто забудем, ладно?

– Конечно. Если хочешь, можешь включить музыку на магнитофоне.

– Серьезно? Ты же не переносишь современные треки.

– Будем считать, это мое искупление.

Смеюсь, протягивая руку к кнопочной панели. Ну что ж, он сам напросился. Из колонок льется плавный перелив клавиш, а после резко начинается партия электрогитары.

– Богдана! Не думаю, что провинился настолько! Сделай тише!