Передружба. Недоотношения

Умиленно улыбаюсь, но вдруг вместо языка чувствую острые маленькие зубы и пронзительную боль. Одергиваю руку, едва не срываясь на крик. Редиска, чуя неладное, пулей вылетает из комнаты. На глаза наворачиваются слезы, но не из-за боли, а скорее из-за обиды. Вот и вся правда жизни. Ты кормишь кого-то из своих рук, делишься самым дорогим… Торт, конечно, не самое важное для меня, и все же. Пес меня укусил. Укусил, как только закончился крем. И все. Я больше не нужна. Получил, что хотел, сделал больно и сбежал. То есть как только ты перестаешь быть полезным, то от тебя можно тут же отвернуться? Если тебе пока нечего предложить, ты – пустое место, пережиток прошлого, использованный продукт. Чистое потребительство и никаких высоких чувств.

Мою руки в раковине и убираю остатки торта обратно в холодильник, растеряв аппетит. Вселенская обида на Редиску и Кота добивает меня жуткой усталостью. Топаю в комнату и валюсь на кровать. Нужно пополнить запас сил для важного разговора, который состоится, как только у моего парня найдется пара свободных часов.

Провожу ладонью по лицу, чтобы смахнуть холодные щупальца морского чудовища, и чувствую пальцами шелестящую упаковку. Открываю глаза и вижу перед собой лицо Кота. Он сдержанно улыбается, и я тут же принимаю боевую позицию: сажусь на кровати и отодвигаюсь от него как можно дальше.

– Я принес тебе мороженое.

Если бы нам было по десять лет и я была обижена на него за то, что он ткнул в меня ручкой, то план сработал бы на «отлично». Но нам не десять, и ситуация куда страшнее, чем синие чернила на коже.

– Можешь съесть сам, – отвечаю я и кошусь на закрытую дверь.

– Дядя Леша гуляет с Гелей на улице. Тетя Леля разрешила нам поговорить в условиях полной конфиденциальности.

– Значит, мы все-таки поговорим? Неужели?

– Бо, я был не прав. Признаю. Оксана идет лесом далеко и надолго. Мне пофиг на нее. Ты для меня важнее всего.

– Это не очень заметно…

– А что мне сделать? – резко бросает Кот. – Чего ты от меня хочешь? Чтобы я сидел сутками рядом с тобой, пока ты штудируешь книжки и готовишься к экзаменам?

– Ты мог бы готовиться вместе со мной.

– Опять двадцать пять! Ты серьезно?

– Чем ты занимаешься со своими друзьями, Кот? – луплю в лоб прямым вопросом, на который во что бы то ни стало хочу получить ответ.

– Да какая разница?!

– Почему я не могу знать? Что там такого? Вы ловите лягушек и продаете их во Францию? Выращиваете запрещенные растения? Что?!

– Если я скажу, это что-то изменит? Изменит твое ко мне отношение?

– А должно?

Боремся взглядами. Кот, как всегда, решителен, но и я не собираюсь отступать.

– Неужели ты настолько мне не доверяешь? – выкручивается Богдан.

– Встречный вопрос, Кот. Ты мне не доверяешь?

Один – один. И мы оба правы.

– Мы занимаемся ремонтом мелкой техники. Лично я – перепрошивкой операционных систем на гаджетах, – нехотя говорит он и отводит взгляд.

Понимаю, что это только верхушка айсберга.

– И-и-и? Где подвох?

– А ты везде ищешь подвох? – недовольно фыркает он. – Я ведь и есть один сплошной подвох, правда?

Становится не по себе. Даже совестно. Вижу перед собой загруженного парня, который изо всех сил старается казаться сильным, пробираясь по тому пути, который выбрал он сам.

– Почему ты сразу не рассказал мне? Если все так, то… Это же здорово. И если у тебя получается, ты мог бы сдать информатику и поступить на программиста или…

– Вот поэтому и не рассказал, Бо. Что вы все пихаете меня на протоптанную дорожку? Не нужен мне универ, ясно? Не сейчас. Мне все равно придется идти в армию. Лучше сразу. Почему нельзя просто меня поддержать? Я молчал, чтобы избежать нравоучений хотя бы от тебя.

Я так много навешала на Богдана. Что он не слышит меня, не поддерживает. А сама точно такая же. Думаю лишь о своих чувствах и целях, забыв о его желаниях и эмоциях.

– Прости, – шепчу я. – Никакой ты не подвох, Кот. Просто я хочу быть к тебе ближе, понимаешь? Хочу быть в курсе, не для того, чтобы контролировать или упрекать, а совсем наоборот.

Смотрю в родные серые глаза, тревоги и опасения отступают на задний план. Проходит еще мгновение, и я уже не помню, почему злилась. Любовь побеждает все, так говорят.

– И ты меня прости.

Тянусь ближе и целую любимые губы. Нежно и трепетно. Кот опрокидывает меня на спину, нависая сверху, и углубляет поцелуй. Растворяюсь в ласковых касаниях и головокружительном удовольствии.

– Леша! Вы уже вернулись?! Как быстро! – кричит мама из коридора.

Кот реагирует на сигнал тревоги молниеносно, подбегает и открывает дверь, а я вскрываю упаковку подтаявшего мороженого и тут же сую его в рот.

– О, привет, детишки. Чем заняты? – заглядывает в комнату папа.

– Болтаем, – тут же отвечает Кот.

– Угу, – мычу я, чувствуя, как замерзает мозг.

– Хорошо… – кивает папа и оставляет нас.

Переглядываемся с Богданом, точно воришки, которые избежали правосудия.

– Пронесло, – тихонько выдыхает Кот.

И сейчас я вижу перед собой Богдана из средних классов. Того самого, который боится и уважает моего отца. Мальчишку со шкодным взглядом и хитрой улыбкой. Того, которого люблю. Он все еще есть. Он все еще мой.