Передружба. Второй шанс

Перечитав первые две фразы еще пару раз, закрываю крышку ноутбука и убираю его под кровать. Напор Егора немного пугает, а с другой стороны – будоражит. За мной уже давно никто не ухаживал, очень давно. Ася говорит, у меня на лбу написано: «Не подходи, я нервная и вредная злючка, которая съест ложкой твой мозг и запьет теплой кровью». Но это неправда. Если быть уж совсем честной, не всегда правда.

Нельзя нравиться всем, точно так же, как и ты не можешь любить или ненавидеть каждого. Люди разные и вызывают многогранный спектр чувств – от любви к безразличию и дальше к ненависти, а между ними есть еще тысячи вариантов и полутонов, которые и делают нас людьми. Переменчивыми и странными, непонятными для одних и идеальными для других. Мы не роботы, невозможно запрограммировать себя или стереть нежелательный код из сердца и души. Мы живем в непостоянстве и должны соответствовать этому хаосу.

Веки мягко опускаются вниз, темнота поглощает, а трепещущая в груди радость успокаивает уставшее сознание. Может быть, я снова окажусь в прекрасном море под названием Любовь? Было бы здорово. Единственное, на что я надеюсь, что в этот раз моя лодка будет крепче, чем в предыдущий, и сможет выдержать все штормы, которых, увы, не избежать.

Слышу сквозь сон топот и возню, звук наливающейся воды и стук железной ложки о керамические края кружки. С трудом разлепляю глаза, Ася сидит на кровати по-турецки. Она либо зла, либо расстроена. Не могу до конца понять, ожидая окончания загрузки системы распознавания лиц.

– Доброе утро, – хриплю я.

– Уже три часа дня, – сурово резюмирует Ася.

– Тогда добрый день.

– Не такой уж и добрый, – бросает она и подносит кружку к губам. – Ай! Черт! Горячо! Да что же это такое? Что я сделала Вселенной? Почему она меня так ненавидит?!

Уже и без каких-либо систем ясно – все очень плохо. Только вот что могло случиться за то время, пока я спала?

– Ася, в чем дело?

– Вот скажи, что со мной не так? Я страшная, да? Как крокодил?

Сон как рукой снимает.

– С чего ты это взяла?!

– А с того, что у меня после Костика никого не было. Даже намека на симпатию, а прошло уже семь… нет, восемь месяцев! Я точно страшная. Он мне так и сказал, что я, кроме него, больше никому не буду нужна.

Приплыли. Единственное страшное здесь – это состояние моей подруги. Нужна срочная реабилитация. Скорая сладкая помощь.

– Одевайся! – командую я, вскакивая на ноги. – Живо!

– Вот что ты кричишь на меня? Тебе-то я что сделала? – тихо произносит Ася и опускает голову.

Каждый месяц одно и то же. У Воробьевой есть одна маленькая особенность, она тридцать дней копит все негативные эмоции и мысли, а на тридцать первый выливает их водопадом слез.

– Ась… – ласково улыбаюсь я, – тебе нужно проветриться. Смотри какое солнышко на улице. Давай мы сейчас соберемся и пойдем есть твои любимые пончики?

– Ты хочешь, чтобы я была не просто страшная, как крокодил, а еще и жирная, как бегемо-о-от? – завывает она.

Тяжелый случай. Наверное, самый худший из всех, что я видела, после ее расставания с Костиком. К слову, он был тем еще козлом, и она правильно сделала, что бросила его первая. Забираюсь на кровать подруги и заглядываю в покрасневшие от слез глаза:

– Что тебя на самом деле так расстроило?

– Сон…

Серьезно? Собираюсь посмеяться над этой глупостью, но вспоминаю недавние события и встречу с Котом, и мне уже не смешно.

– И что приснилось?

Ася прячет нос в чашке, и я аккуратно касаюсь ее плеча:

– Расскажи, и мы подумаем над этим вместе. Сны ведь всего лишь игра нашего подсознания. Может быть, получится понять, что на самом деле тебя тревожит.

– Мне снился Тема… – Она запрокидывает голову и упирается в стену. – Он был такой красивый, с цветами и в блестящих туфлях. Я шла к нему навстречу, а потом он… Как начал ржать! Король коней бы позавидовал! Он уронил букет, схватился за живот и смеялся, пока вокруг не появились змеи. Они оплели Артема со всех сторон и начали душить. Я пыталась прорваться, чтобы спасти его, но не смогла, и он стал целовать их. Представляешь?! Взасос! А после посмотрел на меня с дикой улыбкой и сказал…

Ася замолкает, и я легонько сжимаю ее плечо, прикусив щеку изнутри, чтобы не встать в один ряд с Темой и королем коней.

– Он сказал, что не встречается с крокодилами! Змеи так громко шипели, что я уже больше ничего не слышала. Я посмотрела на свои руки, а они были зелеными и с перепонками между пальцев! Попробовала дотронуться до лица, а там была огромная вытянутая пасть. Пасть, Бо! С клыками и холодной липкой кожей!

– Жесть… – сдавленно отвечаю я, – даже в моих сериалах не показывают таких ужасов.

– Можешь написать в кинокомпанию и подкинуть им новый сюжет.

– Так и сделаю. Попросим миллиард рублей и поедем в Африку, чтобы контролировать съемки. Поцелуи со змеями и девочка-крокодил… – прикусываю язык, осознав, что шутки могут быть не к месту.

– А что? Звучит, – усмехается Ася, опуская голову.

Ее улыбка сквозь слезы добирается до души в считаные секунды. Все это глупости, но ее боль и обида настоящие, и не важно, сон это или реальность.