Передышка в Арко Ирис

Беналькасар (с сарказмом глядя на сервиз). Насколько я понимаю, они собираются утешать вас перед боем.

Альварес. А зачем им отказывать?

Беналькасар (с иронией). Одной, насколько я знаю, под сорок.

Эстанислао. С каких пор вы стали тяготиться таким возрастом, Беналькасар?

Беналькасар (стараясь держаться снисходительно): Я вполне вас понимаю, ребята! Но вы, к несчастью, попали в гарем Морено, в логово негодяев!.. (Резко.) Прекрасное общество – аристократка» севильская танцовщица и агроном, который стережет их как евнух…

Эстанислао. Вы уже узнали все подробности?

Беналькасар. Наша разведка подозревает их в шпионаже, но мы ничего не можем с ними поделать! Все трое находятся под защитой личной охраны Морено.

Эстанислао. Вчера вечером мы отправили эту охрану на фронт.

Беналькасар. Что? (Приподнимается в изумлении.)

Альварес. Да, и это сделал капитан Браво.

Беналькасар (Эстанислао). Как вам это удалось?

Альварес. Понадобилось всего несколько слов! Видно, правда в устах коммуниста звучит сильней всего, когда она без прикрас.

Беналькасар с удивлением смотрит на улыбающегося Эстанислао. Справа выходит Себастьян с конторскими книгами под мышкой и направляется к воротам.

Беналькасар (поспешно, Альваресу). Кто этот человек?

Альварес (насмешливо). Евнух!

Беналькасар. Надо потолковать с ним! (Властно, Себастьяну.) Эй, приятель! Как вас там!.. С книгами!.. Подойдите-ка сюда.

Себастьян кладет книги у колонны и робко приближается к столу.

Себастьян. Я слушаю вас, благородные сеньоры. Ваш покорный слуга! (Смущенно кланяется.)

Беналькасар. Мы не благородные сеньоры, а республиканские товарищи. И, во имя всех святых, не желаем, чтобы ты был у нас слугой!

Пауза.

Себастьян (отирает платком пот со лба; придя в себя). Я привык так обращаться, сеньор!.. Назови я вас товарищами, вы бы приняли мою искренность за угодничество.

Беналькасар (весело). Ловко же вы, брат мой, ввернули насчет искренности!.. Сразу видно воспитанника иезуитского колледжа.

Себастьян (с достоинством). По чему это видно, сеньор? (Снисходительно улыбается.)

Беналькасар. По вашей речи, которая льется как оливковое масло!.. Но пусть это вас не беспокоит, брат мой… В Испании нет другой школы, кроме иезуитской!.. Господь бог одарил иезуитов талантом воспитателей.

Себастьян (с достоинством человека, который уловил иронию, но желает, однако, оставаться объективным). У них много недостатков, но педагоги они действительно отличные, сеньор!..

Беналькасар. Спору нет!.. Попадись им в руки сам Христос, они бы и его превратили в дьявола?

Себастьян. Как понимать ваши слова, сеньор?

Беналькасар. Двояко, как любое человеческое слово, брат мой!.. Я тоже окончил иезуитскую школу, притом не светский колледж, а духовную семинарию, где воспитанников учат карабкаться по крутой лестнице церковной иерархии.

Себастьян (сухо). Я очень рад, сеньор!

Беналькасар. Я тоже, брат мой!.. Садитесь!.. (Указывает на стул.)

Себастьян (садится на край стула; сдержанно). Чем могу быть вам полезен, сеньор?

Беналькасар. Житейское любопытство… Я не буду касаться ваших политических убеждений… Меня интересует, как это ваша бывшая госпожа донья Инес Монтеро такая яркая представительница блестящего феодального общества, вдруг перешла в суровое лоно анархизма?

Себастьян (вздыхает с видимым облегчением). Это длинная история, сеньор!

Беналькасар. Сделайте милость, расскажите нам ее, не забывая о логике истины, выделяя главное и опуская несущественное, как нас учили отцы-иезуиты!

Себастьян (после напряженного раздумья). Мне кажется, уместно отметить лишь два фактора: экономический и психологический. Неплохо рассмотреть их в совокупности. Не возражаете?

Беналькасар. Отлично, брат мой! Вы определенно приближаетесь к историческому материализму.

Себастьян (с достоинством). Вы иронизируете, сеньор?

Беналькасар. Вовсе нет! Я вполне искренен… Продолжайте.

Себастьян. Имение Арко Ирис еще до войны было заложено и перезаложено, сеньор!..

Беналькасар (ободряюще). Вот как?

Себастьян. Две трети доходов шло на погашение огромных долгов и на уплату процентов, а остальное транжирил дон Луис – прости господи его прегрешения – в Монте Карло или в ночных клубах Мадрида. Донья Инес и ее мать – покойная донья Асунсион, если учесть их положение в обществе, влачили нищенское существование.

Беналькасар. Выходит, бедность не оставляет в покое даже испанских аристократов.