Передышка в Арко Ирис

Эстанислао (с усмешкой). Жизнь неизбежно подтвердит ее на практике.

Беналькасар. Я вас не арестовал лишь потому, что завтра мы наверняка встретимся со смертью!

Эстанислао. Хитрите, Беналькасар!.. Вас остановила совесть коммуниста и человека. И только.

Беналькасар (раздраженно). Молчите!.. Вы чуть не вынудили меня стрелять в вас, а потом в себя.

Эстанислао (улыбаясь). Видите, чем могло все кончиться! Батальон остался бы без офицеров.

В воротах показывается отец Сантьяго. Он останавливается в нерешительности и почтительно кланяется.

Отец Сантьяго. Доброе утро, сеньоры!..

Эстанислао. Доброе утро, святой отец!.. Пришли навестить хозяев?

Отец Сантьяго. Да, сеньор!.. За долгие годы своей пастырской службы я привык начинать обход паствы с посещения сеньоры.

Эстанислао. Тогда присаживайтесь!.. Выпейте с нами кофе.

Отец Сантьяго. Боюсь помешать вашей беседе!.. Я подожду в парке. (С удивлением и некоторой тревогой смотрит на Беналькасара.)

Беналькасар. Не смущайтесь, отче! Пускай хоть раз в жизни безбожный разум и католическая вера вместе попьют кофе!.. Садитесь!.. (Указывает ему на стул.)

Отец Сантьяго. Спасибо, сеньор. (Садится к столу.) Святой Фома Аквинский говорил, что разум и вера не столь враждебны друг другу, как это кажется.

Беналькасар. Ваш епископ еще не объявил святого Фому Аквинского еретиком?

Отец Сантьяго. Нет, сеньор!.. Но епископ осудит меня, если узнает, что я пил кофе вместе с вами.

Беналькасар. А почему он не осудил вас, когда вы вступили в вольную коммуну анархистов?

Отец Сантьяго. Это грех, за который я буду наказан самим господом богом! (С печальной улыбкой качает головой.)

Из дома выходит Пилар, одетая в длинное желтое платье с оборками; она с гитарой и кастаньетами в руках. Все смотрят на нее с удивлением, но она, не смущаясь, направляется к воротам.

Беналькасар (громко, Пилар). Стой!..

Пилар (останавливается в театральной позе и смотрит через плечо на Беналькасара). Да, сеньор?

Беналькасар. У тебя есть носовой платочек?

Пилар достает платок и, кокетливо улыбаясь, встряхивает им.

Тогда урони его, потом нагнись и подними, чтоб нам получше тебя разглядеть!

Пилар (роняет на землю платок и грациозным движением поднимает его, продолжая улыбаться). Так, сеньор?

Беналькасар. Спасибо, милая!.. (Отцу Сантьяго.) Отче!.. Почему господь бог не упрятал эту женщину в монастырь, а отдал ее на потеху анархистам?

Отец Сантьяго. Ради очищения ее души, сеньор!.. Господь бог больше рад спасенному грешнику, нежели непорочному праведнику.

Пилар (сердито, отцу Сантьяго). Провались я сквозь землю, если в ваши годы мужчина может определить, грешница я или праведница!.. (Решительно направляется к воротам.)

Альварес (хватает ее за руку). Ты куда?

Пилар. Пойду поупражняюсь на чистом воздухе, сеньор!.. Вам ведь известно, что я танцовщица!

Альварес. Кто тебе будет аккомпанировать?

Пилар. Заставлю кого-нибудь из ваших солдат.

Альварес. Дай гитару! (Вырывает из ее рук гитару.) Обойдемся без них! (Настроив гитару, наигрывает болеро.)

Пилар начинает танцевать; плавные, замедленные движения переходят в стремительный пируэт, сопровождаемый бурным щелканьем кастаньет.

Справа появляется Инес. Пилар, заметив ее, останавливается, Альварес перестает играть.

Инес (язвительно, Эстанислао). Я не подозревала, что в республиканской армии все такие весельчаки!.. (Бросает строгий взгляд на Пилар.)

Эстанислао (улыбается). А почему бы нет? (Указывает на Беналькасара.) Товарищ Беналькасар!.. Комиссар моего батальона!..

Инес (холодно смотрит на Беналькасара). Я и забыла, что в республиканской армии есть комиссары!

Беналькасар. Весьма сожалею, что своим присутствием напомнил об этом.

Инес (сухо). Я не так пуглива, как вам кажется!.. (Сердито, Пилар.) Кто тебе позволил устраивать здесь комедию?

Пилар (сердито). Это не комедия, сеньора!.. Должна же я упражняться!

Инес. А кто будет подавать завтрак?