Перегон

Они выросли в большой коммунальной квартире. Все трое росли без отцов, матери дружили, вместе работали, помогали друг дружке чем могли. С раннего детства они были вместе, Аркадий и Татьяна одногодки, Костик на два года младше. В какой-то момент к концу школы Аркадий отдалился, у него появилась своя компания, он стал редко бывать дома, потом совсем исчез. Вернулся через три года, с золотой фиксой и наколкой на пальце. Костя в это время уже учился в Нахимовском, Таня работала в типографии. Собрались вместе дома, Таня накрыла стол, Аркадий принёс водку. Они больше молчали чем говорили, мужчины курили у открытого окна, потом немного оживились, вспоминали детство — единственное, что у них было общее. Таня рассказывала, как хоронили мать Аркадия. Костя засобирался первым, общежитие мореходки закрывалось в девять. Таня сложила ему с собой конфеты и печенье. Они вместе провели его до автобусной остановки. Потом Аркадий ещё много пил, но так и не захмелел. Он лёг спать в маминой комнате, а проснулся у Тани. Северное солнце, неожиданно ярко сверкнув одиноким лучиком по затёртым, стенным обоям, тут же спряталось за плотные тучи. Он долго, смотрел на её спящее лицо с чуть приоткрытым ртом. Затем приподнявшись на локте поцеловал девушку в висок, глубоко вдохнул запах её волос, закрыл глаза и задержал воздух в лёгких на сколько возможно. Потом Аркадий тихо встал и ушёл.

В следующий раз Аркадий вернулся через пять лет, теперь почти все пальцы его рук, были унизаны синими перстнями татуировок. Такси быстро домчало его по адресу, полученному в горсправке. Таня открыла дверь и отшатнулась. Он вошёл, увидел острый живот, потом чёрную морскую шинель с лейтенантскими погонами на вешалке и сразу всё понял. Они вышли пройтись, ветер играл пожелтевшими листьями. Наскоро перекусив в кафе, они купили цветы и поехали на кладбище. Постояли у могил — их мамы и здесь были рядом. Потом Таня присела на скамейку, а Аркадий сходил к кладбищенским воротам, набрал там ведро воды и тщательно вымыл все три могилы.

Костя вернулся поздно и был искренне рад. Мужчины неспешно ужинали на маленькой, но уютной кухне. Костя с воодушевлением рассказывал о новом назначении, о роли подводных лодок в будущей войне, о флотских традициях. Аркадий слушал, невпопад кивал, искоса поглядывал на Татьяну неуклюже хлопотавшую у плиты. Потом рассматривали старые фотографии, вспоминали соседей и детство, пили за мам, за будущего ребёнка, долго придумывали имя, спать так и не пошли. Когда рассвело Костя наскоро принял душ, побрился, тепло попрощался с другом, поцеловал жену в щеку, затем в живот и убежал на верфи. Таня прибралась, сварила кофе в джазве. Аркадий курил на тесном балконе, любуясь золочённым куполом Исаакиевского Собора, тускло блестевшим в утренних лучах капризного ленинградского солнца. Випив кофе Аркадий засобирался. В прихожей он протянул Тане пакет, плотно завёрнутый в газету. Она развернула, увидела пачку денег, Аркадий сказал, что это подарок на свадьбу и на рождения малыша. Она растерялась… Он накинул плащ и ушёл. Закрыв дверь, Таня так и осталась стоять на пороге держа в руках деньги. Из оцепенения её вывела пронзительная трель звонка. Она автоматически открыла дверь, Аркадий ворвался, прижал к себе и стал целовать её глаза, шею, плечи… Уходя, он оставил ей клетчатую страничку из блокнота с номером телефона.

По этому номеру она позвонила через двенадцать лет. Он приехал не сразу, Татьяна и Саша встречали его на Витебском Вокзале. По дороге домой Таня рассказала, что лодка затонула 12 апреля, где-то на крайнем Севере, причиной катастрофы был пожар в торпедном отсеке. Погибли 52 члена экипажа. Среди них Костя…

Со дня смерти Кости прошло уже больше месяца, но зеркало в прихожей всё ещё было завешано клетчатым пледом. Таня лежала на диване, поджав ноги и не отрываясь смотрела в невидимую точку. Аркадий присел на корточки, погладил ладонью её волосы, она закрыла глаза. В ярком луче солнца, пробивающимся через узкий, вертикальный просвет неплотно задёрнутых штор, искрились невесомые пылинки. На Костином письменном столе лежал русско-японский словарь, несколько книг с иероглифами, в подставке стоял кортик и пожелтевшая по краям фотография, на которой они были втроём — мальчики по бокам, а в центре Таня с косичками и в пионерском галстуке.

Вскоре Таня уснула, во сне её ресницы нервно вздрагивали. Аркадий в несколько затяжек выкурил на балконе сигарету, потом тихо отворив дверь вошёл в детскую. Саша сидел с биноклем у окна, над его кроватью висела парадная фуражка отца.

— Ну как ты здесь? — мальчик поднял на него большие, полные отчаянья глаза, но ничего не ответил. Аркадий потоптался, подошёл к окну и присел на глубокий подоконник, — можно посмотреть?

Саша не охотно снял с шеи бинокль… За окном цвела весна. Аркадий на миг задумался, затем решительно пошёл в прихожую, снял с зеркала плед и укрыл им Таню. Через несколько минут они вместе с Сашей вышли из парадного.