Переговорщик (ЛП)

Я погладил её по спине и прижал к себе. У меня не было слов для ответа. Люди ведут себя так, как ведут по разным причинам. И я понимал её желание всё забыть. Однако меня беспокоил тот факт, что она доверяла ему больше, чем мне.

— Уолкер знает правду, так ведь?

— Да, — кивнула она, — Майк всегда всё знал.

Она положила ладонь мне на грудь и начала медленно поглаживать.

— Майк был первым человеком, которого я встретила, когда приехала в Лоуэр. Я была одна, напугана, а он заботился обо мне так, как никто и никогда раньше. Нелегко начинать всё сначала, когда на твоём лице остаются следы того, о чём ты просто хочешь забыть.

Я шумно втянул воздух и выдохнул.

Я был в ярости. В ярости на кусок дерьма, который посмел наложить на неё руки, и злился на себя, потому что, несмотря на разногласия между мной и Уолкером, я не мог не признать, что он был рядом с Джоанной, когда она больше всего нуждалась в поддержке.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Эммм…

— Почему отношения между тобой и Майком такие напряжённые? Марта сказала мне, что раньше вы дружили. Не понимаю, что могло случиться, чтобы так изменить дружбу.

Я поднёс сигарету к губам и затянулся.

— Это длинная история.

— В ближайшие несколько часов мне больше нечего делать… — сказала она, повторив мою фразу.

Я нахмурился и выпустил дым, который на мгновение задержался в лёгких. С чего начать я не знал, поэтому не торопился.

— Мой дедушка всегда жил вон в том доме, — начал я, указывая на маленький домик, в котором теперь жил сам. — В детстве я проводил здесь много времени. — Я сделал последнюю затяжку и выбросил сигарету. — Майк в то время был просто тощим блондином с наглой улыбкой и слишком длинным языком, как и его племянник.

— Джонатан?

— Именно.

Джоанна улыбнулась и снова прислонилась головой к моей руке.

— В любом случае мы были очень близки. Виделись мы нечасто, но от лета к лету всегда было так, будто и дня не прошло.

Я уставился на далёкую точку, пока воспоминания, одно за другим начали проноситься в памяти.

— И что было дальше? Почему вы поругались?

Я вздохнул. У меня не было желания рассказывать об этом, но, возможно, пришло время ей узнать правду об Уолкере.

— Ты встречалась с отцом Майка?

— Да, — воскликнула Джоанна, отнюдь не счастливым тоном.

— Если ты с ним знакома, то мне не нужно объяснять, каким родителем он мог быть.

— Могу себе представить, — содрогнулась она, — он должен был бросить Майка в казарму и вырастить среди взвода солдат, согласно своим визионерским теориям.

— Не совсем, но что-то очень близкое, — Джоанна пожала мне руку, и я посмотрел ей в лицо. — Уолкер-старший всегда давил на него. Хотел, чтобы его сын выделялся среди всех остальных, и, прежде всего, он ожидал от отпрыска блестящей военной карьеры.

— Генерал хотел, чтобы Майк стал морским пехотинцем?

— О да, даже лучше, если бы Майка взяли в «Морские котики» или «Дельта Форс».

Джоанна сокрушённо покачала головой.

— Когда Майк решил поступить со мной в полицейскую академию, его отец был совсем не рад этому. Уолкер-старший считал, что это недостаточно престижно для их семьи. Сын-полицейский — совсем не то, чего ожидал генерал. Этот человек годами давил на него, пытаясь сделать его по своему образу и подобию, и когда понял, что ему это не удалось, Майк стал его самым большим разочарованием. Думаю, именно поэтому Майк начал вести себя определённым образом: идея угодить этому циничному и суровому человеку овладела им до такой степени, что он стал делать больше, всегда больше, даже переходя границы, которые не следовало переступать. Я думаю, что в глубине души Майк был убеждён, что выделиться и сделать карьеру — значит заставить гордиться собой. Генерал мог бы похвастаться его достижениями, вместо того чтобы считать сына полным неудачником.

— Что за чушь!

— Ага. Для тебя это может показаться безумием, как и для меня, но для Майка, поверь, это было совсем не так. Я видел, как Майк изменился, стал другим человеком. В какой-то момент я начал подозревать, что он употребляет наркотики.

— Нет, — покачала она головой, — не верю в это!

Я заговорил снова, ожидая пока осядет пиво в бутылке.

— Думаю, поначалу это было такое же средство, как и любое другое, чтобы не уставать. Некоторые вещи могут помочь, когда находишься под слишком сильным давлением.

— Такое невозможно! Ты ошибаешься, Майк ненавидит наркотики!

— Я тоже ненавижу наркотики, но это не меняет того факта, что, когда… — я опустил взгляд на горлышко бутылки. — Когда моя жизнь рушилась, я много раз подвергался искушению. Если ты не видишь другого выхода, в такую ловушку может попасть любой, даже ничего не подозревающий, даже полицейский.

Джоанна опустила голову, постукивая пальцами.

— Что случилось тогда с Майком? Ты сумел убедить его остановиться?

— Нет, к сожалению. Когда я попытался поговорить с ним, мы сильно поссорились. Он стал агрессивным, несговорчивым, почти параноиком. Он обвинил меня в том, что я ревную и всегда пользуюсь им. Такие вещи, в конечном итоге, выносят мозг, О’Рейли. Заставляют тебя видеть врагов даже там, где их нет.