Переговорщики

    “Это значит, что мы отсталые дикари, дурак!” — подумал Давид. Но смолчал.

    — Не знаю… — вдруг пролепетал д-дориа. В голосе появилась печаль. — Вопросы переговоров — так трудны. Я простой пилот! Я не умею общаться с Чужими!

    — Я тоже, — признался Давид. — Но если мы поручим общение специалистам…

    — Нельзя, — грустно сказал д-дориа. — Мы не можем ставить вас в невыгодное положение. Ведь наши переговорщики имеют опыт общения с чужими расами. У вас таких специалистов нет. Правило справедливо — договариваются те, кто осуществил первый контакт. Мы должны принять решение. Мы должны объявить — опасны ли наши расы друг для друга.

    Оба они замолчали.

    Проклятые правила! Давид готов был согласиться, что в словах Чужого имеется здравое зерно. Подобная щепетильность даже умиляла…

    — Сегодня у тебя замечательная окраска, — пробормотал он, пытаясь занять неловкую паузу. В отличии от русской женщины-психолога и голливудского гримёра пилот так и не разобрался во всех тонкостях цветовой азбуки. Но надо же было хоть что-то сказать…

    — Правда? — спросил д-дориа.

    — Очень красиво, — сказал Давид. — Синие щупальца, и эти зеленые пятнышки…

    — Я очень переживал перед встречей, торопился, второпях все делал… — Чужой досадливо покачал верхними щупальцами. — Ты просто высказываешь комплимент, да?

    На самом деле так оно и было. Давид ляпнул первое, что пришло в голову, как порой поступал отправляясь с женой на скучный, но обязательный светский раут.

    И ответил он по тому же наитию.

    — Я совершенно искренен. Блестки вокруг дыхалец — восхитительны.

    Пряный запах от д-дориа стал сильнее.

    — Спасибо, это была импровизация… действительно, красиво?

    — Очень… — Давид едва сдержал волнение.

    Мысль была чудовищной.

    Мысль была гениальной!

    Неужели перед ним — женская особь д-дориа? То немногое, что людям было известно о чужих, ничуть не противоречило подобной гипотезе. Все чужие были двуполы — наиболее удобный способ размножения, обеспечивающий обмен генетическим материалом и легкость рекомбинации генов. Все чужие не страдали предрассудками, и оба пола были равноправны — в разговоре о своих товарищах на корабле д-дориа использовал местоимения “он” и “она” одинаково часто.

    Но ведь о себе д-дориа всегда говорил “он”!

    — Не будет ли нарушением протокола поговорить немного о нас, переговорщиках? — спросил Давид.

    — Не будет, — согласился д-дориа.

    — Есть ли у тебя семья, уважаемый друг?

    — Да, дома у меня осталась жена и трое детей.

    Гениальная догадка рассыпалась в прах.

    — А я был женат дважды, — грустно сказал Давид.

    — Ничто не вечно, даже любовь, — высокопарно, но с пониманием отозвался Чужой. — Как бы хотелось мне вернуться на корабль и сказать: “наши расы близки и могут жить в мире!”

    — Что же мешает тебе?

    Д-дориа заколебался. Но все же ответил:

    — Подозрение, человек. Страшное подозрение о сути человечества.

    Давида охватила паника. Неужели просочилась информация о войнах, революциях, голоде, религиозных разногласиях. Неужели Чужие сочтут людей кровожадными и опасными?

    — Говори, друг мой, — сказал Давид. — Я отвечу на все вопросы. Чем мы обидели вас?

    — Вы слишком хорошо ведете переговоры, — выпалил д-дориа. Слегка привстал на кончиках щупальцев — это был знак предельного волнения.

    — Слишком хорошо? — растерялся Давид.

    — Между нашими расами — пропасть, — грустно сказал д-дориа. — Физиологическое и психологическое несходство. Разные среды обитания. Значительная культурная несовместимость… ты ведь сам говорил, что обычай эмоциональной раскраски считаешь архаичным… Нет, не перебивай! Хоть иногда можешь выслушать нормально? Так вот… любая раса, входя в первый контакт, испытывает ужасающий социокультурный шок. Никакие догадки ученых, никакое искусство фантастического вымысла не способны подготовить к контакту с Чужим. Я дружен с многими кульх, я общался с представителями всех девяти рас. И потому твой облик не вызывает у меня отторжения. Но ты, ты, человек! Как можешь ты сидеть рядом с существом столь непохожим, общаться с ним, говорить о семейных ценностях и тайнах макияжа?

    — Возможно дело в том, — начал Давид, волнуясь, — что наша родная планета населена различными формами жизни. Мы привычны к любому внешнему облику…

    Щупальца сжались в жесте сомнения:

    — Животные твоей планеты разумны?

    — Нет… насколько нам известно.

    — Тогда это не объясняет странности.

    — Люди и сами бывают разными. Цвет кожных покровов у людей…

    — Явление цветового диморфизма имеется у всех рас, — отмел его возражения д-дориа. — Но оно не спасало от социокультурного шока. Нет! Мы боимся другого!

    — Чего? — обречено спросил Давид.

    — Мы подозреваем… — д-дориа даже запнулся от волнения, — что люди уже встречались с иными расами. Но в силу чудовищной извращенности своей психики — уничтожили их, или низвели до положения бесправных рабов!

    — Неправда! — Давид почувствовал себя по-настоящему оскорбленным. — Такого не было! Да, люди воевали между собой, объединяясь по признаку общего языка…

    — Бывало у всех.

    — Общей территории…

    — Бывало у всех.

    — Цвета кожи!

    — Бывало…

    — Религии!

    — Еще как.

    — По экономическим причинам…

    Д-дориа лишь горько вздохнул.