Перегрин

Затем мы выпустили гладиаторов. В большой камере сидели всего двое. Гай Минуций был жив. Он искренне обрадовался мне. Или свободе.

— Без тебя здесь было скучно! — сообщил Гай и сразу согласился отправиться в Феодосию.

Один из «новичков» отказался ехать с нами, поскольку был с противоположного берега пролива, а остальные присоединились с радостью. Надо было пользоваться моментом, удирать подальше. Погибать ради того, чтобы Антидий стал еще богаче, никто не хотел. В конюшне стояли всего три лошади. На остальных трех Антидий, видимо, отправился за добычей. Недостающих мы добрали у его соседей, которые не рискнули отказать нам. В том числе вязли и двух вьючных кобыл, нагрузив их едой и вином.

После чего наведались к Бикте. Не мог я уехать просто так, не отблагодарив его, Спевсиппа и охранников, избивших меня. Сопротивление оказал только помощник купца. Бикте и Спевсиппу я снес голову лично. Остальных перебили мои соратники. В доме нашли почти сорок мин серебра. Плюс серебряная посуда, пусть и не самая изысканная. Остальное просто некуда было грузить. У каждого члена моего небольшого отряда на крупе коня был прикреплен большой узел с самым разным барахлом. Я взял только плащ из куньего меха и пару новых сапог. Хотя сейчас середина лета, помнил, что зима близко.

9

Возле перехода через Тиритакский вал мы встретили большой отряд скифов, около тысячи всадников. Пришлось ждать, когда они проедут на восточную сторону. Как догадываюсь, спешат на помощь мятежникам. По слухам царя убил скифский аманат по имени Савмак. Мальчиком он был отдан в заложники. Царь Перисад воспитывал Савмака и других скифских аманатов вместе со своими детьми. За что царя и отблагодарили. В советской школе меня учили, что это было первое восстание рабов на территории нашей страны. Видимо, у советских ученых было собственное представление о том, кто такие рабы. Стражники, охранявшие переход в Тиритакском валу, не мешали скифам, предусмотрительно спрятавшись в башне. Мы тоже отъехали метров на двести, чтобы случайно не попасть под раздачу. К счастью, кочевникам было не до нас, спешили в Пантикапей. Стража тоже не обратила внимание, даже не поинтересовались, кто мы и куда едем. И так ясно, что удираем от бардака, который творится в городе.

На Киммерийском валу мы заночевали возле башни. Соваться ночью за него побоялись. Стража предупредила, что видела по ту сторону в степи еще один отряд скифов. Вроде бы поехали в сторону Киммерика, но куда на самом деле — никто не знал, потому что следить побоялись. По светлому мы разделили добычу, захваченную в Пантикапее. С монетами все было просто. На каждого вышло почти по одиннадцать мин серебром. С посудой было сложнее, потому что прихватить весы не додумались. Делили на глаз. Мне достался большой серебряный кубок с барельефом в виде скифов, скачущих на лошадях, золотые сережки с нефритами и половина большого блюда, разрубленного топором. Поскольку одна часть блюда была чуть больше, кинули жребий. Повезло мне. Видимо, черная полоса подошла к концу.

Утром обнаружили, что исчез Фрасилл. Поскольку ничего чужого не прихватил, искать не стали. Как догадываюсь, присоединился он к нам не столько из жадности, сколько из страха, что убьем в случае отказа. Хотя, возможно, дело все-таки в жадности. Получив свою долю, прикинул, сколько еще сможет хапануть, если вернется в Пантикапей, и свалил ночью по-английски. Джентльмены — они во все века и во всех странах джентльмены.

Феодосия пока что ни в какое сравнение не идет даже с самой собой под именем Каффа. Да, по меркам этой эпохи город считается средним, потому что имеет население тысяч семь, но это на порядок меньше, чем будет, когда я ее грабил вместе с казаками. На склонах невысоких гор уже много садов с вкусными яблоками и грушами. По пути к городу мы заезжали в сады и рвали плоды с деревьев под испуганными взглядами хозяев, которые собирали урожай в корзины и ссыпали затем в арбы. Здесь уже слышали о событиях в Пантикапее и ждут, когда беда придет и в их город.

Мы сразу поехали в порт — на берег моря у крепостных стен. Пока что они высотой метров пять. Возле ворот, в башнях и на сторожевых ходах усиленные караулы. Поскольку мы не собирались заезжать в город, никто не поинтересовался, откуда и зачем приехали. На берегу стояли четыре торговые галеры, заканчивали погрузку пшеницей. Как мне рассказали, Боспорское царство опять главный поставщик зерна в греческие полисы. Египет переключился на Рим, где цены выше.

Я выбрал самую крепкую галеру, тридцатишестивесельную. Возле форштевня, по обе стороны от которого на корпусе нарисовано по большому глазу с красными зрачками, как у бешеной собаки, стоял упитанный грек в красной тунике с золотой канвой по подолу и, отчаянно жестикулируя руками, густо поросшими черными волосами, объяснял грузчикам, какие они ленивые и неблагодарные работники. Такое мог себе позволить только судовладелец. Я оторвал его от приятного времяпровождения вопросом, куда направляется?

— В Византий, — сообщил он и задал встречный вопрос: — А что?