Перегрузка

Они и прежде, и сейчас отличались друг от друга манерой поведения. Фестон был спокойным, старательным, умным и по-мальчишески симпатичным человеком. Он старался держаться в тени, хотя при необходимости мог применить свою власть. У него было прекрасное чувство юмора. По случайному совпадению Фестон прошел по тем же ступеням карьеры, что и Ним, и теперь занимал такое же положение — вице-президент по планированию — в энергокомпании штата Колорадо, одной из самых уважаемых компаний, производящих и распределяющих электроэнергию и природный газ. Фестон к тому же обладал тем, чего недоставало Ниму, — у него был большой практический опыт увеличения выработки электроэнергии на угольной станции.

— Как дела дома? — спросил Ним, когда они шли к автостоянке у аэропорта. Его друг был удачно женат уже лет восемь на искрящейся весельем англичанке по имени Урсула. Ним ее знал, и она ему нравилась.

— Прекрасно. Я надеюсь, у тебя то же самое?

— По правде сказать, нет.

Ним надеялся, что достаточно ненавязчиво дал понять, что ему не хочется обсуждать их с Руфью проблемы. Очевидно, так и было, поскольку Фестон больше ничего не спросил о семейных делах.

— Урсула ждет тебя. Ты, конечно, остановишься у нас?

Ним пробормотал слова благодарности, и они сели в машину Фестона — “форд-пинто”. Ним знал, что Фестон разделял его неприязнь к машинам, сжигающим слишком много бензина.

Был яркий, сухой, солнечный день. Когда они ехали в Денвер, на западе сияли снежные вершины чистых и прекрасных Скалистых гор.

Фестон сказал немного застенчиво:

— Как хорошо, что ты все-таки приехал, Ним. — Он добавил с улыбкой:

— Даже если ты приехал, чтобы узнать вкус угля.

— Звучит по-идиотски, да, Фее?

Вчера Ним объяснил по телефону причину своего неожиданно возникшего желания увидеть угольную электростанцию.

— Кто может сказать, что умно, а что глупо? Эти бесконечные слушания в наши дни стали безумием — не сама их идея, а то, как они проводятся. Мы в Колорадо связаны по рукам и ногам, как и вы в Калифорнии. Никто не хочет давать разрешения на строительство новых электростанций, а когда через пять или шесть лет придется урезать подачу электроэнергии, нас обвинят в том, что мы не смотрели вперед, не думали о предстоящем энергетическом кризисе.

— Станции, которые собираются строить ваши люди, будут угольные?

— Конечно, черт возьми! Когда Бог создавал полезные ископаемые, он был щедр к Колорадо. Он наградил этот штат углем, как арабов — нефтью. И не каким-нибудь углем, а хорошего качества, с низким содержанием серы, он горит практически без дыма, большая часть его залегает близко к поверхности земли и легко добывается. Но ты все это знаешь.

Ним кивнул, потому что действительно знал, а затем сказал задумчиво:

— К западу от Миссисипи столько угля, что его хватит на энергоснабжение всей страны на три с половиной столетия. Если нам позволят его использовать.

— Мы поедем прямо на станцию Чероки, — объявил Фестон. — Она самая большая. Пожирает уголь как голодный бронтозавр.

— Мы сжигаем здесь семь с половиной тысяч тонн, иногда меньше, иногда больше! — Управляющий станцией Чероки выкрикивал информацию для Нима, изо всех сил стараясь, чтобы его было слышно в шуме мельниц, растирающих уголь в порошок, вентиляторов и насосов. Управляющий был подвижный светловолосый молодой человек; его фамилия — Фолджер — была выведена по трафарету на красной жесткой каске. На белой каске Нима была надпись: “Посетитель”. Фестон Джоунз принес свою собственную каску.

Они стояли на стальном листовом полу около гигантского котла, в который уголь, только что раздробленный в мельчайшую пыль, в огромном количестве вдувался напором воздуха. В котле уголь мгновенно воспламенялся и прокаливался до белизны, небольшой участок этого пекла можно было увидеть в специальное застекленное отверстие для контроля — это было похоже на попытку заглянуть в ад в дверной глазок. Жар от угля нагревал воду в трубах котла, расположенных в виде решетки. Вода быстро превращалась в пар под большим давлением, который с шумом поступал в специальное отделение, где нагревался до сверхвысоких температур, доходящих до тысячи градусов по Фаренгейту. Пар в свою очередь заставлял вращаться турбогенератор, который вместе с другими агрегатами Чероки вырабатывал почти три четверти потребляемой Денвером и ближайшими населенными пунктами электроэнергии — общая мощность электростанции составляла миллион киловатт.

Оттуда, где они стояли, можно было увидеть только небольшую часть котла; его общая высота равнялась пятнадцатиэтажному дому.

Кругом был сплошной уголь — его вид, звук, запах и вкус вытесняли все остальные впечатления. Под ногами хрустел угольный песок. Ним чувствовал, что этот песок хрустит у него на зубах и забивается в ноздри.

— Мы убираем как можно чаще, — поспешил сказать управляющий Фолджер. — Но уголь грязный. Фестон громко добавил с улыбкой:

— Грязнее, чем нефть или вода. Ты уверен, что хочешь притащить эту пакость в Калифорнию?